Скорик лариса павловна биография. Лариса скорик о настоящем и будущем украины. — Лариса, вы — особенная женщина

Никто и не сомневался, что вменяемые люди на Украине были и есть. Нельзя терять надежду на изменение ситуации к лучшему и здравому. Свидетельством нашего оптимизма является наличие в украинском социуме такого человека, как известный архитектор и общественный деятель Лариса Скорик, которая недавно дала развернутое и вполне открытое интервью.

Высвечиваемая ею краеугольная проблема Украины — «дремучая невежественность и невероятная провинциальность» — констатация печальная и, увы, не новая. Грусть ситуации в том, что развитие этого тезиса в жизни идет по худшему сценарию.

Итак, вчитаемся и вдумаемся в сегодняшние слова Ларисы Павловны Скорик, профессора Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры, члена-корреспондента НАН Украины.

Ларису Скорик пугает будущее ее государства, даже если речь она ведет — прямо или метафорично — об архитектуре. «По-моему, мы ничего не строим. Во всяком случае для страны. Каждый из власть имущих строит что-то для себя и так, как он это понимает в силу собственного убожества. В царице всех искусств архитектуре мы сегодня видим совершенную безвкусицу и полное невежество. Откровенно говоря, это эстетическая и этическая катастрофа. ... Китч, безвкусица и редкие случаи удачного плагиата. Посмотрите хотя бы на урочище Гончары и Кожемяки, где с начала 2000-х началась застройка, — это же чудовищная безвкусица! И таких примеров в Киеве великое множество».

Некоторые специалисты утверждают, что архитектура майдана вызывает в людях негативную энергию, которую хочется выплеснуть наружу. Стало известно, что Кабмин утвердил проект постройки второй очереди «Мемориала жертвам голодомора» стоимостью 772 млн. грн.

Лариса Скорик комментирует и эту новость: «Я даже думать об этом объекте не хочу, потому что это нонсенс! Взять и уничтожить святой рельеф, который окаймлял Печерские холмы, на которых стояла и, слава богу, еще стоит Киево-Печерская лавра! Это же место совершенного, великолепного единения ландшафта с архитектурой — той, что нам оставили наши предки. Они, конечно, не ожидали, что у них будут такие недостойные, невежественные потомки, которые не понимают, что самым большим достоинством Киева — урбанистическим, архитектурно-пластическим — является его ландшафт и рельеф. И сам мемориал ужасен. Этот натурализм, эта похожая на хлопушку безумная свеча, пламя из позолоченной жести. … Очень печально, что бутафория уродует настоящее историческое лицо города».

Проблема, затронутая Ларисой Павловной, напрямую относится и к тому, что сегодня, скажем, происходит и в Виннице, где «активисты» под покровом ночи, опасаясь праведного негодования горожан, 25 января снесли памятник Т. Шевченко, чтобы на его месте водрузить «мемориал героям Небесной сотни». К слову, охранники этой новой стройплощадки были избиты возмущенными горожанами и облиты краской.

Лариса Скорик говорит, что не знает, можно ли спасти Украину от диктата посредственности, где нет государственности как таковой. «Мы обнажили такие стороны своего “менталитета“, своих “абсолютных возможностей”, что я уже перестала быть оптимисткой. Когда случился первый майдан и потом все схлынуло, у меня еще были надежды. Но оказалось, что это только репетиция. А в 2013 г. я сказала себе: “Это конец!” По моему глубокому убеждению, мы наблюдаем необратимый процесс, и надеяться можно только на чудо. Логика и анализ здесь неуместны. … Сегодняшний день у меня вызывает стойкое чувство стыда. Пронзительного стыда за то, что у этого народа, микрочастицей которого я являюсь, нет не просто никакого государственного мышления, но даже желания выработать в себе хоть какой-то иммунитет государства. Потому народ и выбирает себе таких поводырей, которые им манипулируют. Конечно, есть и вполне адекватные люди, но они, как и я, не могут найти оправдания случившемуся. Есть один только довод — очень хотелось власти, денег и очень хотелось получить во владение эту вотчину, которая как бы называется Украиной, но которую они не любят. Я испытываю стыд за то, что у нас такая “элита” — это слово не предполагает низость и ничтожность».

Высказала свои соображение эксперт и о недавно принятом Верховной радой законе о «реинтеграции» Донбасса: «Все делается ради того, чтобы создать иллюзию деятельности. Подобная реинтеграция нереальна, невозможна и совершенно бесперспективна. Они постоянно делают вид, создавая “мыльные пузыри”. Разве то, что они проводят, можно назвать реформами? Это совершенно бредовые действия, которые не входят ни в одну классификацию реформ. Потому что реформы предполагают улучшение. А где мы видим улучшение, в какой сфере?»

Молоденькой выпускницей Львовского политеха Лариса Скорик по распределению приехала в Донбасс. Знает этот регион не понаслышке, подчеркивает, что там не было стукачей, а были в истинном смысле слова интеллигенты — культурно-научно-техническая интеллигенция «Гипрограда», специалисты в сфере архитектуры и технологий. «Таких открытых, образованных и надежных людей я не встречала нигде», - утверждает Лариса Павловна.

Коренная галичанка весьма критична к тезису некоторых своих земляков, считающих именно галичан носителями «духовного кода нации», истинными борцами за Украину.

«А что они понимают в Украине?! Мне стыдно за родителей, воспитавших таких детей, которые сейчас бегают по улицам, называя себя «активистами», а сами не знают, кто они, откуда и чего хотят. Этим детям можно вбить в головы любую мерзость, заставить кричать какие-то дикие кричалки или пролить чью-то кровь — и все это при попустительстве родителей. У меня чувство брезгливости к этому дремучему невежеству и невероятной провинциальности. Вы мне говорите Галичина? Да что вообще знают о Галичине так называемые радикалы, которые оттуда сейчас порасползались по всей Украине? И в Харькове их уже полно, и в Одессе, ну и, конечно, в Киеве.

Волею судеб случилось так, что большинство коренных галичан — тех, для кого такие понятия, как честь, благородство и совесть, всегда были основополагающими, оказались изгнаны или уничтожены. Их расстреливали, высылали, вытравливали с родной земли».

Эти, быть может, неожиданные слова из уст коренной галичанки, как говорится, дорого стоят. Л. Скорик высказывает и серьезный взгляд на Галичину, не нынешнюю, а на ту, которая считала себя Русью, стояла за единство с Россией, Надднепрянской Украиной.

Когда говорят о нынешнем галичанстве, не задумываются над тем, что оно, искусственно созданное, не имеющее никакого отношения к историческим корням, - воплощение невежества и полного отсутствия государственного мышления. Галичанство в его нынешнем виде — не друг, а враг Украины.

Лариса Скорик вспоминает и чистки польской «пацификации», и советский период, и кровавую мясорубку Великой войны, говорит о растворении крупиц остававшейся интеллигенции в среде «шариковых и швондеров», которые укоренились на этой земле, стали самоназываться «украинской интеллигенцией», а потом возомнили себя украинским Пьемонтом. «Что они сделали с моей Галичиной, во что ее превратили?! Это даже не хуторянство. Это тяжкая, самоуверенная провинциальность, которая расползлась по всей Украине».

Когда начался майдан, один из депутатов, родом из Ивано-Франковска, прислал Ларисе Павловне эсэмэску: «Ларисо! Я дякую вам, що є хоч одна людина в цьому суцільному потьмаренні мізків» («Лариса! Я благодарен вам, что есть хоть один человек в этом кромешном помрачении мозгов»). Она ответила: «Вони руйнують державу і зрозуміють це дуже швидко, але буде пізно» («Они разрушают государство и поймут это очень быстро, но будет поздно»).

Лариса Павловна нелицеприятна по отношению к своим землякам, когда говорит о повсеместном их желании «подняться на дурнячке» — с криками, воплями, патриотическими лозунгами, уже не желая хлеб свой добывать «в поте чела». «Поэтому, - говорит она, - они так быстренько покинули свою черноземную Тернопольщину с великолепными маслянистыми грунтами, где были богатейшие хутора, где хозяин со своей большой семьей и парой наемных рабочих обрабатывали огромные участки земли и собирали отличный урожай. Теперь эта земля стоит пустая, потому что они бросили ее и рванули за границу получать доляры. Мамы поехали туда домработницами, а дети здесь подрастали — мальчики на их доляры наркотиками баловались, девочки — еще кое-чем. И так постепенно все разрушалось. А потом появился новый способ, революционный: придем и заберем, завоюем и присвоим! Вы же посмотрите, как глубоко это все пустило корни — происходит тотальная галичинизация всей Украины. Но самое ужасное, что все это творят люди невежественные, ничего не знающие об истории Галичины и ее возвращении в украинское «тело». У меня вызывают чувство глубочайшей брезгливости те, кто сейчас себя называет украинской интеллигенцией, галицкой в первую очередь. Да нет ее, нет! … Потому что интеллигент — это прежде всего человек чести. … А где сейчас эти интеллигенты? Покажите мне их! Сплошь и рядом — одни приспособленцы, дрожащие твари, извините, но это библейское выражение. И они еще называют себя христианами?! Это псевдохристианство, не имеющее ничего общего с христианскими ценностями».

«Новая мова» доводит Ларису Скорик иногда до состояния глубокой депрессии, потому что это не тот литературный украинский язык, на котором она разговаривала всю свою жизнь и на котором говорили ее родители, коренные галичане, педагоги, которые блюли чистоту родной речи. Лариса Павловна ратует за многоязычие и возмущена и запретом на ввоз на Украину литературы на русском языке, запретом на вещание на русском.

Размышляя о манкуртизации и раздуховлении украинской молодежи, Лариса Скорик горько говорит о «пятнадцатилетних сопляках», ничего не понимающих в религии, но устраивающих блокаду Киево-Печерской лавры, проводящих какие-то антицерковные акции. «Заметьте, все это происходит в большие церковные праздники. Как говорится, дьявол бдит. Есть, конечно, и внутренние причины, и внешние спонсоры, которые люто ненавидят каноническое православие. … Я не могу себе представить, как может священнослужитель призывать к оружию или говорить, что Донбасс должен заплатить своими страданиями. За что?! Если он христианин, который обязан любить ближнего, как он может поощрять убийства этих граждан, убийства детей?»

Нынешний Киев договориться с Донбассом не сможет, убеждена Лариса Скорик, а надеяться, что придут другие, не приходится, поскольку эти «другие» — из той же обоймы, где сегодня меряются рейтингами, а не способностями что-то решать для пользы своей страны.

«В нашей семье никогда не делили Украину на «східняків» и «західняків», — подводит итог Лариса Павловна. — Папа всегда говорил: “Велика Україна (имея в виду восточную ее часть) має величезний потенціал, і Галичина без неї ні на що не здатна”. Мои родители понимали, что если мы хотим стать сильным государством, то без Великой Восточной Украины об этом не может быть и речи. Оба они были образованнейшими людьми, много читали, знали по пять языков. И у них была спокойная уверенность в будущем нашей страны. Но когда отец увидел, как неистово бьются за власть его земляки (отца не стало в 1995 г.), он сказал мне: “Боюсь, доню, що України знову не буде”. И сейчас я вижу, что это горькое отцовское пророчество начинает сбываться».

Подлинный патриот Украины Лариса Скорик убеждена, что с Россией Украине необходимо искать компромисс, «потому что невозможно разорвать все то, что складывалось столетиями, где существует такое смешение, такая связь и ближайшее соседство».

Надо сказать, что сегодня мало кто видит выход из украинской ситуации, но если есть такие люди, как Лариса Скорик, значит, будущее у Украины и хороших отношений Украины и России как ОДНОЙ РОДИНЫ — есть.

Фото: 2000.ua

Ищите женщину!

Архитектор и политик Лариса СКОРИК: «Таких, как я, надо было давно отстрелять... Хотя мне руки-ноги ломали, с лестницы сбрасывали»

Она удивила сразу. «О чем будем беседовать?» — спросила, когда я позвонил ей. «О женской доле...» — начал я. И услышал: «Женской доли не бывает. Доля бывает либо людской, либо собачьей». Так классно отрезать могла только Лариса Скорик, которая в 90-е годы, будучи народным депутатом, высказывалась о ком-либо или о чем-либо с полной откровенностью, и это транслировалось на всю Украину. Она тогда входила в блок «Народной Рады», но потом из него вышла в знак несогласия с его действиями. Исторический момент: 24 августа 1991 года она влетела на парламентскую трибуну, где выступал Леонид Кравчук, требуя прекратить говорильню и перейти, наконец, к главному — провозглашению Акта о независимости Украины. Впрочем, Леонида Макаровича как политика она очень уважает. Сегодня Лариса Скорик как бы вне сферы политики, хотя все, что здесь происходит, не остается без ее внимания. Она профессор кафедры архитектуры Киевского государственного художественного института. Руководит творческой мастерской. Одна из создателей «Клуба эстетического неповиновения».

«САМЫЕ БОЛЬШИЕ ВРАГИ УКРАИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ — САМИ УКРАИНЦЫ»

— Я совершенно нелицеприятная! И могу сказать человеку, какое бы высокое место он ни занимал, все, что о нем думаю, все, что слышу внутри себя, в чем убеждена. Я, как чукча, что вижу, то и пою. Когда начинался этот «оранжевый» бум, я была из тех, кого «гамузом» причисляли к патриотам. А я этого страшно не люблю. Считаю: когда человек бьет себя в грудь, кладет руку на сердце и называет себя патриотом, это граничит с идиотизмом.

— Вы о ком?

— Их так много! Я тогда сказала «оранжевым»: нет! И противопоставила себя своим землякам (я ведь из Львова), всей Галичине, которая опять же «гамузом» была «оранжевая». За исключением тех, кто боялся слово сказать против и вынужден был ходить, как в революционные октябрьские времена, не с красным, а с оранжевым бантом или шарфом. А я себе позволила... Вы не представляете, какие чудовищные SMS-ки я получала!

— Что было в них?

— Это нецензурно, я таких выражений не повторяю. Не могу.

— Хотя бы через многоточия...

— Сплошные многоточия! Звонили: «Я патрiот. Як ви можете?» — а дальше шла гирлянда из самых отборных матерных слов. Некоторые говорили спокойно: «Ларисо, як вам не соромно? Ми на вас молились, а ви нас зрадили». Но мне было фиолетово, что они обо мне в то время думали.

В политике для меня секретов нет. Я была слишком хорошо проинформирована. Прекрасно понимала, что в траве пищит и чем все это кончится. Кто вел тогда толпу на Майдан (а толпа для меня — это уничтожение всякого разума)? Кто устраивал эти игры с народом, превращая его в плебс? Бывшие комсомольцы-добровольцы, наши теперешние оппозиционеры. Я о них знаю всю подноготную: откуда взялись, кто такие, что за ними числится. Циники немыслимые!

Были комсомольцы, которые хоть во что-то верили, соблюдали хоть какие-то правила. А этим исключительно нужны были деньги. И они их урвали — у КПСС, из комсомольской казны. Это был стартовый капитал, на котором они делали потом свои видики, порнуху. Дальше пошли другие удовольствия. Называть имена? Да их полно! Днепропетровская группа. И не только...

И когда этот несчастный народ думает, какие к нему ангелы-хранители спустились с небес в белых одеждах и с красным сердцем, я говорю: «То, что имеем, мы получили по заслугам. Бог дал людям разум. Если человек не умеет им пользоваться, а живет одними эмоциями: «Верю — не верю», «Люблю — не люблю» — и деградирует, его можно пропиарить как угодно. Им легко манипулировать и заставить с утра верить одному, а вечером — другому.

— В чем вы видите главную проблему нынешних оппозиционеров?

— В их неистовом непрофессионализме, даже антипрофессионализме. Я это и тогда говорила. Мы только-только вышли из пещерного тоталитаризма. Независимость упала нам в руки, как звездочка с неба. Без крови, без слез, без всяких безумств.

И вот они додумались на 13-м году независимости делать революцию. Такое выдержать можно? И к чему пришли? К пещерной оппозиции. То, что они отключили электричество в парламенте, заставляя всех сидеть чуть ли не при свечах, говорит о том, что у них пещерное мышление, пещерные методы. Как говорил Ленин: «Если закон мешает революции, его надо устранить». Вот так и они себя ведут. Беспомощны, словно кастраты, дерибанят одно и то же. «Схаменiться!».

— Значит, вы были за Януковича?

— Конечно, да! А что, был какой-то лучший выбор?.. Я к нему присматривалась, когда он еще при Кучме был премьером. Тогда он, я думаю, не понимал этой чудовищной политики. Все его подставляли, предавали, и Президент тоже. Но Янукович — профессионал, человек дела. А для Украины сейчас это главное.

— После победы «оранжевой революции» вы не боялись ехать в родной Львов?

— Ровно через два месяца прибываю на вокзал. Там все меня знают: Львов не такой уж большой город. А таксисты тем более. Все ко мне: «Панi Ларисо! До мене, до мене!». Я говорю: «З вами не поїду, бо ви усi тут помаранчевi». Бежит какой-то парень, кричит: «Панi Ларисо! Я не помаранчевий. Я голосував за Януковича!». Это было показательно. Вот цена убежденности. То есть с народом можно делать все, что хотите.

— Зачем вы пошли в политику?

— Я ее не люблю. Иван Франко, один из моих величайших авторитетов, сказал: «Все, що я роблю для свого народу, я роблю не з почуття любовi, а з почуття собачого обов’язку». Так и я, понимаете? Я с удовольствием вышла из Верховной Рады.

Кстати, на сомнительной «Свободе слова» Савика Шустера, когда речь зашла об украинской культуре, я сказала: «Хотите знать мое мнение? Самые большие враги украинской культуры — сами украинцы». Оксана Забужко стала выспрашивать меня, почему я не люблю свой народ. Не знаю, что она, барышня, в этом понимает. Я ответила ей: «На такие дикие вопросы я не отвечаю». Почему она так спросила? Наверное, потому, что я не тусовалась на Майдане. Почему я должна любить всех «гамузом» — убийц, подлецов, обманщиков, мошенников? Это же глупо.

«ВИДИМО, МОЙ АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ ХОРОШО РАБОТАЕТ»

— Первопричины мне неясны. Все, видимо, началось еще при раздроблении Киевской Руси на отдельные княжества: вечные славянские междуусобицы, мерзопакостное предательство собственных интересов. В гениальном фильме Тарковского «Андрей Рублев» князь Малый, ублюдок, приглашает татар, чтобы они убили его брата.

Приглашенные враги должны не только уничтожить брата, но и сжечь Владимир, его вотчину. Татары подъезжают к городу. Уже утро. Видны чудесные купола, соборы. И хан произносит: «Да, видно, сильно ты не любишь своего брата, если тебе такую красоту не жаль». Теперь мне очень хорошо понятно, почему мы почти восемь столетий не имели государства. И никого не надо обвинять — ни русских, ни немцев, ни евреев, никого! Причины всегда надо искать в себе.

— Вам и сейчас говорят: «Ларисо, як вам не соромно?».

— Мне «соромно»? Никто не говорит! Наоборот, те самые патриоты, которые шельмовали меня по телефону, в интернете, где угодно, зазывают теперь в свои партии. Я повторяю: «Информация — самое дорогое в моей жизни. И я слишком хорошо проинформирована». Таких, как я, надо было давно отстрелять. Но, видно, мой ангел-хранитель хорошо работает. Хотя было все: мне руки-ноги ломали, сбрасывали с лестницы...

— Как это случилось?

— Апрель, первая теплая суббота 94-го. Начинались президентские выборы. Я была, конечно, на стороне Кравчука, занимала позицию, которую не разделяли будущие «оранжевые». Собиралась ехать в Днепропетровск. Спускаюсь по лестнице в подземный переход — и вдруг получаю страшный удар в спину. Летела вниз не помню как. Сломала обе руки. Слава Богу, не повредила голову — более или менее успела сгруппироваться.

Национал-патриоты, так называемые нацдеки (я называю их еще национал-сексоты) снимали Леонида Кравчука. Я хорошо знала их «светлое прошлое» и разошлась с «Народной Радой» через полтора года. Сказала: «Все! Столько стукачей в одном месте — это уж слишком!». Судила их по делам, а не по их патриотическим басням. Больше всего меня бесило, что кагэбня, стукачи, выдавали себя за радетелей судьбы отечества и языка. Господа, да это же завербованная агентура! Черт возьми!

— Вас явно не хватает сейчас в политике, и это не только мое мнение. Вы не задумывались о возврате?

— Когда мне предлагали войти в список Януковича, я сказала ему: «Виктор Федорович, я вас поддерживала и буду поддерживать. Потому что вижу ваши возможности. Но мне жаль времени. Я понимаю, что происходит, и буду делать все, что могу. Но независимо, ни с кем не связанная никакими обязательствами».

«МОИ РОДИТЕЛИ ИМЕЛИ ПРЕКРАСНЫЙ ДОМ. В НЕМ БЫЛО 23 ДВЕРИ...»

— Всем, всем! Но есть у меня свой пунктик — «кохана» архитектура. Это моя страсть. Но я знаю многих архитекторов, для которых их профессия не пунктик.

— Как начинали? Что на вас влияло?

— У нас в семье был культ великой и единой Украины, без разделения на «схiднякiв» и «захiдникiв». Большие семьи мамы и отца были практически уничтожены в боях за Украинскую Народную Республику. Все они погибли за эту идею. И у меня это в генах. В доме висели портреты Тараса Шевченко, Ивана Франко, Леси Украинки.

Был и портрет австрийца Вильгельма Габсбурга, который своему венценосному дяде говорил, что украинцы заслуживают того, чтобы иметь свое государство. Кстати, по линии матери до пятого колена во мне есть немецко-австрийская кровь. Хотя немцы не производят на меня впечатления. А вот австрийцы — да! Мне с ними легко: они не такие прагматики.

Мне было четыре года, когда я на полях старой книжки (бумаги тогда не было) нарисовала дом. И самое интересное, что он был изображен в перспективе, а не фасадно, как дети обычно рисуют. Маму это потрясло. В семь лет я решила, что стану архитектором.

Жить во Львове и не любить архитектуру — это странно. В нашем районе в основном были особняки, в том числе построенные в стиле раннего конструктивизма. Я ребенком влюбилась в этот стиль. Мои родители были преподавателями в гимназии, имели прекрасный дом. В нем было 23 двери: мы, дети, посчитали.

На нашей улице еще в 1957 году стояли газовые фонари. Очень красивые, изысканной формы. И ходил человек, который их вечером зажигал, а утром тушил. Улица была фактически каштановой аллеей, где чередовались розовые и белые каштаны. Мы всей семьей гуляли по ней в воскресные дни. У моих родителей было великолепное ощущение пропорции зданий. Они все время восклицали: «Посмотри, как красиво сделано!». Теперь те каштаны постарели, высажены новые. Газовые фонари уничтожили.

В 14 лет я поступила на архитектурный факультет Львовского политехнического института. Я была без паспорта, меня приняли с трудом. Окончила институт с красным дипломом. И меня распределили в поселок Рудный Карагандинской области.

Мой профессор Ян Багенский заступился за меня: «Но она же лучшая студентка! Имеет право выбора». Ему ответили: «Хорошо училась — хорошо будет работать. Там такие нужны».

Я собрала денежку и слетала туда. Это были выселки, самый натуральный лагерь! Там даже землемеру нечего было делать, не то что архитектору. Заявляю: «Я туда не поеду!». Меня отстранили от диплома. Две недели сидела дома. И все-таки вопрос решился. Пришли ко мне и сказали: «Ты едешь в Донецк». Я обрадовалась: «Ну это же Европа! Париж! Конечно, еду!». И прекрасно чувствовала себя в Донецке. Нашла там интеллигентных людей, мы дружим до сих пор.

— Почему вас хотели отправить в тот поселок? За что такая немилость?

— Я имела массу проблем с КГБ, потому что тусовалась с неблагонадежными людьми, была среди них самой младшей. Можно сказать, еще соплячка. Нашей гранд-дамой была Олена Антонив, будущая вторая жена Вячеслава Чорновила (мать Тараса) — они тогда еще не познакомились. Мы особо ничем не занимались, но говорили, рассуждали на недозволенные темы.

— В вашей группе был стукач?

— У! И не один, а целых трое. Один из них на пятом курсе признался, что был приставлен ко мне. Его завербовали в очень тяжелой жизненной ситуации. Хороший парень. Сеней звали. Пытался сбежать в Среднюю Азию от КГБ, но ему это не удалось.

«МАЙДАН НЕЗАЛЕЖНОСТИ — ЭТО ГЛОБАЛЬНЫЙ КИЧ, АПОФЕОЗ БЕЗВКУСИЦЫ»

— Да, я терпеть не могу все эти дурацкие финтифлюшки, которые понастроили в Киеве. Вроде Майдана Незалежности. Считаю, что это чудовищно. Какой-то бред, апофеоз безвкусицы. Странная фольклорная барышня стоит на шаре. Какие-то фаллические символы разношерстных империй упадка. При чем тут римская колонна? Мы писали сначала премьеру Виктору Ющенко, а затем Президенту Леониду Кучме, что эту гадость ставить нельзя.

Я тогда выпустила статью «Глобальный кич ХХ столетия». Именно создателям Майдана мы присудили нашу первую антинаграду «За самый уродливый проект в области градостроительства, архитектуры и монументального искусства».

Приз мы сделали в виде фаллической колонны, на которой покоится шар, а на нем — крылатый творец. Колонну, как атланты, подпирают восемь авторов. Античность! Классика! Все должно быть обнажено. К тому же их совершенно не мучает совесть. Модель сделал скульптор Василий Бык. Когда он принес ее мне, я долго смеялась. И даже ночью просыпалась, так мне было приятно и смешно. Хорошо получилось.

— А кто определяет, кому вручить антиприз?

— Мы проводим телефонный опрос не менее 700 человек. До сих пор — в основном по Киеву. В этом году подключаем Львов, где в последнее время тоже творятся архитектурные безобразия.

В Киеве выдвигаем два объекта. Страшный дом в переулке Рыльского, который воздвигнут рядом с Михайловским собором. Не могу это видеть! На антипремию, несомненно, тянет и недавно построенное здание на Большой Житомирской (2—4). Есть и на Подоле, на Почтовой площади, новый дом, уродующий ландшафт города. Пойдите и посмотрите.

— Я, наверное, как и многие, даже не обращаю на них внимания...

— А я, к сожалению, смотрю. Настоящий архитектор должен ходить с высоко поднятой головой.

— Отсюда ваше негативное отношение к небоскребам, закрывающим небо?

— Если они уместны, если они там, где надо, почему нет? Высотные дома не должны нарушать историческое ядро города. Их можно возводить за его пределами. В Афинах, например, центр не тронули. И в других европейских городах тоже. Британцы в «подмандатном» Иерусалиме установили: в центре должны быть здания не выше 28 метров.

Моя мастерская в 2002 году сделала макет, на котором мы показали, где возле центральной части можно строить высотные здания, а где нельзя. Он находится в Обществе охраны памятников. Все отцы города его смотрели, восторгались. Мы сказали: «Дарим макет вам. Берите и пользуйтесь!». Но они не решились его взять и начали волевым порядком тыкать высотные здания, где только мыслимо и немыслимо.

Против безумного дома на Грушевского, 9а мы боролись шесть лет. А они незаконно надстроили еще семь этажей. Дом сам по себе уродлив, не говоря уже о том, как он вписывается в окружающий архитектурный ансамбль.

— А что вы думаете о грандиозной стройке напротив «Олимпийского стадиона»?

— Это называется то, что «впереди паровоза». Самое главное для болельщиков — чтобы они без особых затруднений приходили на стадион и потом уходили. Теперь это будет сложно. А в первоначальном варианте проекта попасть на стадион людям было вообще «неможливо»! Я, когда увидела этот проект, сказала: «Если его примут, больше на градсовете не появлюсь». И его в основе не приняли. Но приняли многое другое, с чем я тоже не соглашалась. Однако того метража, на который заказчики рассчитывали, не будет. Площадь первого этажа придется открыть для пропуска массы болельщиков.

— Вы верите в то, что придет время, когда все эти уродливые построения, включая Майдан, будут переделаны?

— Надежда, как говорил Ленин о Крупской, умирает последней (смеется) . Шутка! Чудес ждать не надо. Это будет происходить долго и мучительно. Но я верю в то, что есть Божий дух, который витает над нами, и что рано или поздно разум восторжествует. Зачем-то он же дан человеку!

— Вы не находите, что Киев далеко не духовный город?

— Он страшно мещанский. Таким он стал в конце ХIХ — начале ХХ столетия. В 30-е годы здесь были замечательные архитекторы — Алешин, Шехонин, Вербицкий, Дяченко... Интеллигентные, образованные люди, со своим внутренним аристократизмом. Сталинский Молох их уничтожил. Но почему сегодня, когда нет тоталитарной системы, строят в духе приказчиков, мещан и купцов? Откуда такая любовь к пошлости?

— Между политикой и архитектурой есть связь?

— Самая прямая. Черчилль сказал: «Архитекторам кажется, что это они строят города, а на самом деле города строят политики»...

— От политики и архитектуры плавно переходим к вашей женской сущности. У вас были какие-нибудь комплексы? Насчет внешности, например?

— Никогда! Абсолютно! И это меня саму удивляет. Я всегда понимала, что идеала нет. Когда была студенткой, мне говорили: «Ты — как фарфоровая статуэтка» (у меня с пропорциями все в порядке, я, как архитектор, могу себя оценить). Тогда я, конечно, была моложе и лучше качеством. У меня нет комплекса неполноценности, но нет и комплекса полноценности.

Парни, и стукачи тоже, за мной приударяли, старались попасть ко мне домой. Как сказали потом мои подруги: «В тебя все были влюблены». Но парни мне были безразличны.

— Соблазняли вас?

— Очень! Очень! И практически без результата. Естественно, возникали симпатии, но они быстро проходили. Я ведь была сублимирована в архитектуру (сублимация — перенаправление сексуальной энергии в другое русло, творчество, например. — М. Н. ). Шучу, конечно (смеется). Дело в том, что мне очень трудно угодить. У меня очень большие претензии к мужчине. На какие-то мужские недостатки можно закрыть глаза, но рано или поздно все откроется.

«СТОЛЬКО ЕСТЬ УДОВОЛЬСТВИЙ В ЖИЗНИ, КРОМЕ ОРГАЗМА»

— В первую очередь он должен быть умным, эрудированным. Должен понимать искусство, разбираться в философии. Быть человеком слова: сказал — сделал, не сделал — объясни, по какой причине. Он должен быть воспитанным, с хорошими манерами. Аккуратным, но не до педантизма. Чрезмерность — это уже патология.

Не выношу истериков! Женщина тоже не должна быть истероидной. У моей бабушки была замечательная сентенция: «Вихована людина не має настрою». То есть ты не должен отягощать других своим настроением.

— Слишком уж идеально все это...

— Не идеально. Чтобы с кем-то нормально жить, нужно себя в чем-то ограничивать.

— В вас что, бес никогда не вселялся? Когда вы были не сама собой, чрезмерно выплескивали свои эмоции?

— Никогда! Оперная певица Соломия Крушельницкая говорила: «Я своє серце лiкую головою». Я счастлива, когда читаю или слышу слова, которые совпадают с моими. Человек без эмоций — не человек, но ему дан разум, чтобы их контролировать. В себе надо взращивать глубочайшее чувство ответственности за все.

Конечно, я срываюсь порой, когда «мои моджахеды» — внуки (их у меня трое) доведут. Например, прошу кого-то из них: «Сделай это», а он: «Не хочу!». — «Ты мне дай аргументацию». — «Не хочу, и все!». И когда он в сотый раз говорит: «Не хочу», я показываю ему, что становлюсь уже не такой спокойной, как обычно, что мне это не нравится.

— Чего в вас больше — женского или мужского?

— По-моему, я нормальная женщина. С нормальной ориентацией. И я при этом свои женские возможности не использовала.

Помню, когда пришла в Верховную Раду, Дмитро Павлычко начал ко мне подъезжать, как он умеет. Он же в этом смысле неутомим. Я ему: «Дмитре, ти що? Чим ти займаєшся? Думай про справи». И он стал меня вразумлять (цитирую, пусть подает на меня в суд): «Якщо хочеш бути в полiтицi й досягти чогось, ти не повинна про це забувати». Вы сами понимаете, что он имел в виду.

— А вы ему что?

— Я ему сказала: «Ти можеш робити, що хочеш, а я буду займатися полiтикою». Для меня это было, так сказать, ниже плинтуса. (Смеется). Я себе это даже представить не могла. И меня потрясало, когда я узнавала, что есть, к сожалению, такие барышни, которые, как поется в революционной песне, «грудью дорогу проложат себе». Не буду их называть. У меня есть правило: о женщинах — либо хорошо, либо ничего.

— Вас не мучили женские потребности?

— Они не такие уж и страшные. Помню, была у Димы Диброва телепрограмма «Антропология». Он пригласил на нее Дуню Смирнову, дочь актера Андрея Смирнова. Она написала блестящий сценарий к фильму «Дневник его жены», который рассказывает об интимных связях Ивана Бунина. Дибров ее спрашивает: «Дуня, вы ж такая красивая. Представляю, какое у вас было угарное настроение на этих съемках. Там секс, наверное, парил над всеми?».

Она говорит: «Дима, я не понимаю, почему все удовольствия переводят только в секс? Секс — это хорошо, конечно. Но вот я иду по морозной Москве, а в сумке у меня лежат две прекрасные книги. Я замерзла. И я знаю, что приду домой, налью себе маленькую стопочку водки для сугреву, закушу огурцом моего соления. А потом лягу на диван с этими книгами. И хочу вам сказать, что испытаю истинное физическое удовольствие».

Блестящий ответ! Я готова была расцеловать экран телевизора. Я ее очень хорошо понимаю. Потому что столько есть удовольствий в жизни не хуже оргазма! Мне самые малые удовольствия могут доставить очень большую радость. Я бываю уставшей, у меня тоже масса проблем. Иду и вдруг вижу: два абрикосовых дерева расцвели возле нашего института: одно — розовым цветом, другое — белым. И для меня это тоже счастье!

«У МЕНЯ ТАКОЕ КРАСИВОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО О РАЗВОДЕ — ХОТЬ В РАМОЧКУ И НА СТЕНУ»

— Я не могла долго очаровываться. С первым мужем прожили полтора года. У нас все было хорошо. И было это так давно, что я даже не помню, как он выглядел. Мы разошлись друзьями. Он уехал очень далеко.

— А второй муж чем вас привлек? Он отвечал вашим требованиям?

— Я особенно к нему не присматривалась. Для меня было важно — и тогда, и сейчас, — чтобы человек был моего круга. Да и момент был такой, когда «для бедной Тани все жребии были равны». Умерла моя мама, я это тяжело переживала. Моя сестра Любовь в оперном театре была арфисткой. Там один скрипач сказал, что они организовали вокально-инструментальный ансамбль, ищут девушку с хорошим низким голосом. Сестра говорит: «Есть такая девушка — это моя сестра!».

Руководителем ансамбля был Мирослав Скорик, композитор. Я спела первый украинский твист «Не топчiть конвалiй» на слова Дмитра Павлычко. Выступала даже на всесоюзном «Голубом огоньке» — в платье с оголенными плечами. Я так над собой смеялась! И таки допелась: мы с Мирославом стали мужем и женой. Прожили вместе 15 лет. Замечательно разошлись — красиво, спокойно, интеллигентно. Все должно быть в нужном количестве. Я ж не виновата, что не создана для семейного блаженства.

— Когда вы это начали осознавать?

— Боюсь, что сразу (смеется) . Да и он тоже не виноват. У него много положительного. Он талантливый композитор, славный человек! У меня свои примочки. И я уже созрела до того ощущения, что свобода для меня, как для профессионала, творческой личности, важнее всего. А двум творческим людям жить под одной крышей очень сложно, почти невозможно. Я стала чувствовать себя отягощенной постоянным присутствием человека, в котором все-таки проявлялись черты, которые мне не очень нравились.

Я должна жить отдельно, понимаете? Я трудоголик, работаю и в праздники, которые тоже люблю. Я отшельник, чувство уединения для меня — самое дорогое. Мне мешает, когда кто-то все время рядом. Даже если он золотой и бриллиантовый (смеется) . Это угнетает. К тому же, когда люди живут в малометражных квартирах, как у нас, это обязательно приводит к тому, что они надоедают друг другу.

Я нормально выполняла свои обязанности жены, матери, бабушки. Дочь подросла. Спокойно, без каких-либо нервных потрясений, я сказала себе: «Все!». И трагедии в этом не вижу.

— Где он сейчас живет?

— Во Львове. Процесс развода длился долго — лет восемь. То он уезжал куда-то надолго, то я была занята. Наконец — последние формальности. Барышня в загсе спрашивает меня: «Вам ламинировать свидетельство о разводе?». А у меня — блеск в глазах! «Да! — говорю. — Да! Пожалуйста!». (Смеется) . И теперь у меня такое красивенькое свидетельство о разводе, что хоть в рамочку и вешай на стену.

— Лариса, вы — особенная женщина...

— Все — особенные. У моего любимого Осипа Мандельштама есть великолепные стихи: «Не сравнивай: живущий несравним...».

— Считаете себя счастливым человеком?

— Да, хотя нельзя так говорить вслух. Я постоянно пребываю в состоянии эстетической влюбленности в окружающий мир. Жизнь — потрясающий подарок от Господа! Все, что Он посылает, это — не за что-то, а — к чему-то. Кстати, я греко-католической веры, и у меня есть еще два имени — Марта и Роксана. Так что я триедина. Я безумно люблю учиться, это кайф — постоянно узнавать новое. И если бы у меня была такая возможность, я бы снова поступила в какой-нибудь институт.

— Что-то хотели бы изменить в своем прошлом?

— Я не нахожу в жизни ничего такого, что хотела бы из нее вычеркнуть. Единственное, может быть, мне вообще не надо было связывать себя браком. Жениться, конечно, можно, а вот замуж выходить — это надо сильно подумать. (Смеется)

На фоне информации о закрытии киевских вузов по причине невозможности их платить за отопление и освещение, прозреет любой. Или почти любой, потому что украинец не просто человек. Тем более - галичанин. Вот и уроженка Галичины архитектор и профессор Лариса Скорик не просто думает, что Украины скоро не будет, но и начинает говорить об этом открыто.
Почему?
Потому что ей стыдно и горько за страну и народ. И это ощущение придаёт ей смелости говорить то, что украинцы способны стерпеть только от очень уважаемого человека. И её интервью звучит как приговор Украине, которая оказалась неспособной и создать достойную элиту, ни обрести настоящую государственность. И как может быть иначе, если историческая и ментальная основа Украины ложная и не соотвествует её идентичности. Впрочем, уточним, что её позиция сложилась не в последние годы, потому что Галичина тоже разная.

Никто и не сомневался, что вменяемые люди на Украине были и есть. Нельзя терять надежду на изменение ситуации к лучшему и здравому. Свидетельством нашего оптимизма является наличие в украинском социуме такого человека, как известный архитектор и общественный деятель Лариса Скорик, которая недавно дала развернутое и вполне открытое интервью.

Высвечиваемая ею краеугольная проблема Украины - «дремучая невежественность и невероятная провинциальность» - констатация печальная и, увы, не новая. Грусть ситуации в том, что развитие этого тезиса в жизни идет по худшему сценарию.

Итак, вчитаемся и вдумаемся в сегодняшние слова Ларисы Павловны Скорик , профессора Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры, члена-корреспондента НАН Украины.

Ларису Скорик пугает будущее ее государства, даже если речь она ведет - прямо или метафорично - об архитектуре. «По-моему, мы ничего не строим . Во всяком случае для страны. Каждый из власть имущих строит что-то для себя и так, как он это понимает в силу собственного убожества. В царице всех искусств архитектуре мы сегодня видим совершенную безвкусицу и полное невежество. Откровенно говоря, это эстетическая и этическая катастрофа. ... Китч, безвкусица и редкие случаи удачного плагиата . Посмотрите хотя бы на урочище Гончары и Кожемяки, где с начала 2000-х началась застройка, - это же чудовищная безвкусица! И таких примеров в Киеве великое множество».

Некоторые специалисты утверждают, что архитектура майдана вызывает в людях негативную энергию, которую хочется выплеснуть наружу. Стало известно, что Кабмин утвердил проект постройки второй очереди «Мемориала жертвам голодомора» стоимостью 772 млн. грн.

Лариса Скорик комментирует и эту новость: «Я даже думать об этом объекте не хочу , потому что это нонсенс! Взять и уничтожить святой рельеф, который окаймлял Печерские холмы, на которых стояла и, слава богу, еще стоит Киево-Печерская лавра! Это же место совершенного, великолепного единения ландшафта с архитектурой - той, что нам оставили наши предки. Они, конечно, не ожидали, что у них будут такие недостойные, невежественные потомки, которые не понимают, что самым большим достоинством Киева - урбанистическим, архитектурно-пластическим - является его ландшафт и рельеф. И сам мемориал ужасен . Этот натурализм, эта похожая на хлопушку безумная свеча, пламя из позолоченной жести. … Очень печально, что бутафория уродует настоящее историческое лицо города».

Проблема, затронутая Ларисой Павловной, напрямую относится и к тому, что сегодня, скажем, происходит и в Виннице, где «активисты» под покровом ночи, опасаясь праведного негодования горожан, 25 января снесли памятник Т. Шевченко, чтобы на его месте водрузить «мемориал героям Небесной сотни». К слову, охранники этой новой стройплощадки были избиты возмущенными горожанами и облиты краской.

Лариса Скорик говорит, что не знает, можно ли спасти Украину от диктата посредственности, где нет государственности как таковой. «Мы обнажили такие стороны своего “менталитета“, своих “абсолютных возможностей”, что я уже перестала быть оптимисткой . Когда случился первый майдан и потом все схлынуло, у меня еще были надежды. Но оказалось, что это только репетиция. А в 2013 г. я сказала себе: “Это конец!” По моему глубокому убеждению, мы наблюдаем необратимый процесс, и надеяться можно только на чудо . Логика и анализ здесь неуместны. … Сегодняшний день у меня вызывает стойкое чувство стыда . Пронзительного стыда за то, что у этого народа, микрочастицей которого я являюсь, нет не просто никакого государственного мышления, но даже желания выработать в себе хоть какой-то иммунитет государства . Потому народ и выбирает себе таких поводырей, которые им манипулируют. Конечно, есть и вполне адекватные люди, но они, как и я, не могут найти оправдания случившемуся. Есть один только довод - очень хотелось власти, денег и очень хотелось получить во владение эту вотчину, которая как бы называется Украиной , но которую они не любят. Я испытываю стыд за то, что у нас такая “элита” - это слово не предполагает низость и ничтожность».

Высказала свои соображение эксперт и о недавно принятом Верховной радой законе о «реинтеграции» Донбасса: «Все делается ради того, чтобы создать иллюзию деятельности . Подобная реинтеграция нереальна, невозможна и совершенно бесперспективна. Они постоянно делают вид, создавая “мыльные пузыри” . Разве то, что они проводят, можно назвать реформами? Это совершенно бредовые действия, которые не входят ни в одну классификацию реформ. Потому что реформы предполагают улучшение. А где мы видим улучшение, в какой сфере? »

Молоденькой выпускницей Львовского политеха Лариса Скорик по распределению приехала в Донбасс. Знает этот регион не понаслышке, подчеркивает, что там не было стукачей, а были в истинном смысле слова интеллигенты - культурно-научно-техническая интеллигенция «Гипрограда», специалисты в сфере архитектуры и технологий. «Таких открытых, образованных и надежных людей я не встречала нигде», - утверждает Лариса Павловна.

Коренная галичанка весьма критична к тезису некоторых своих земляков, считающих именно галичан носителями «духовного кода нации», истинными борцами за Украину.

«А что они понимают в Украине?! Мне стыдно за родителей, воспитавших таких детей, которые сейчас бегают по улицам, называя себя «активистами», а сами не знают, кто они, откуда и чего хотят. Этим детям можно вбить в головы любую мерзость, заставить кричать какие-то дикие кричалки или пролить чью-то кровь - и все это при попустительстве родителей . У меня чувство брезгливости к этому дремучему невежеству и невероятной провинциальности . Вы мне говорите Галичина? Да что вообще знают о Галичине так называемые радикалы, которые оттуда сейчас порасползались по всей Украине? И в Харькове их уже полно, и в Одессе, ну и, конечно, в Киеве.

Волею судеб случилось так, что большинство коренных галичан - тех, для кого такие понятия, как честь, благородство и совесть, всегда были основополагающими, оказались изгнаны или уничтожены . Их расстреливали, высылали, вытравливали с родной земли».

Эти, быть может, неожиданные слова из уст коренной галичанки, как говорится, дорого стоят. Л. Скорик высказывает и серьезный взгляд на Галичину, не нынешнюю, а на ту, которая считала себя Русью, стояла за единство с Россией, Надднепрянской Украиной.

Когда говорят о нынешнем галичанстве, не задумываются над тем, что оно, искусственно созданное, не имеющее никакого отношения к историческим корням, - воплощение невежества и полного отсутствия государственного мышления. Галичанство в его нынешнем виде - не друг, а враг Украины .

Лариса Скорик вспоминает и чистки польской «пацификации», и советский период, и кровавую мясорубку Великой войны, говорит о растворении крупиц остававшейся интеллигенции в среде «шариковых и швондеров», которые укоренились на этой земле, стали самоназываться «украинской интеллигенцией», а потом возомнили себя украинским Пьемонтом. «Что они сделали с моей Галичиной, во что ее превратили?! Это даже не хуторянство. Это тяжкая, самоуверенная провинциальность, которая расползлась по всей Украине ».

Когда начался майдан, один из депутатов, родом из Ивано-Франковска, прислал Ларисе Павловне эсэмэску: «Ларисо! Я дякую вам, що є хоч одна людина в цьому суцільному потьмаренні мізків» («Лариса! Я благодарен вам, что есть хоть один человек в этом кромешном помрачении мозгов»). Она ответила: «Вони руйнують державу і зрозуміють це дуже швидко, але буде пізно» («Они разрушают государство и поймут это очень быстро, но будет поздно »).

Лариса Павловна нелицеприятна по отношению к своим землякам, когда говорит о повсеместном их желании «подняться на дурнячке » - с криками, воплями, патриотическими лозунгами, уже не желая хлеб свой добывать «в поте чела». «Поэтому, – говорит она, – они так быстренько покинули свою черноземную Тернопольщину с великолепными маслянистыми грунтами, где были богатейшие хутора, где хозяин со своей большой семьей и парой наемных рабочих обрабатывали огромные участки земли и собирали отличный урожай. Теперь эта земля стоит пустая, потому что они бросили ее и рванули за границу получать доляры. Мамы поехали туда домработницами, а дети здесь подрастали - мальчики на их доляры наркотиками баловались, девочки - еще кое-чем. И так постепенно все разрушалось. А потом появился новый способ, революционный: придем и заберем, завоюем и присвоим ! Вы же посмотрите, как глубоко это все пустило корни - происходит тотальная галичинизация всей Украины. Но самое ужасное, что все это творят люди невежественные, ничего не знающие об истории Галичины и ее возвращении в украинское «тело». У меня вызывают чувство глубочайшей брезгливости те, кто сейчас себя называет украинской интеллигенцией, галицкой в первую очередь . Да нет ее, нет! … Потому что интеллигент - это прежде всего человек чести. … А где сейчас эти интеллигенты? Покажите мне их! Сплошь и рядом - одни приспособленцы, дрожащие твари, извините, но это библейское выражение. И они еще называют себя христианами?! Это псевдохристианство, не имеющее ничего общего с христианскими ценностями».

«Новая мова» доводит Ларису Скорик иногда до состояния глубокой депрессии, потому что это не тот литературный украинский язык, на котором она разговаривала всю свою жизнь и на котором говорили ее родители, коренные галичане, педагоги, которые блюли чистоту родной речи. Лариса Павловна ратует за многоязычие и возмущена и запретом на ввоз на Украину литературы на русском языке, запретом на вещание на русском.

Размышляя о манкуртизации и раздуховлении украинской молодежи, Лариса Скорик горько говорит о «пятнадцатилетних сопляках», ничего не понимающих в религии, но устраивающих блокаду Киево-Печерской лавры, проводящих какие-то антицерковные акции. «Заметьте, все это происходит в большие церковные праздники. Как говорится, дьявол бдит. Есть, конечно, и внутренние причины, и внешние спонсоры, которые люто ненавидят каноническое православие. … Я не могу себе представить, как может священнослужитель призывать к оружию или говорить, что Донбасс должен заплатить своими страданиями . За что?! Если он христианин, который обязан любить ближнего, как он может поощрять убийства этих граждан, убийства детей?»

Нынешний Киев договориться с Донбассом не сможет, убеждена Лариса Скорик, а надеяться, что придут другие, не приходится, поскольку эти «другие» - из той же обоймы, где сегодня меряются рейтингами, а не способностями что-то решать для пользы своей страны.

«В нашей семье никогда не делили Украину на «східняків» и «західняків», - подводит итог Лариса Павловна. - Папа всегда говорил: “Велика Україна (имея в виду восточную ее часть) має величезний потенціал, і Галичина без неї ні на що не здатна ”. Мои родители понимали, что если мы хотим стать сильным государством, то без Великой Восточной Украины об этом не может быть и речи. Оба они были образованнейшими людьми, много читали, знали по пять языков. И у них была спокойная уверенность в будущем нашей страны. Но когда отец увидел, как неистово бьются за власть его земляки (отца не стало в 1995 г.), он сказал мне: “Боюсь, доню, що України знову не буде ”. И сейчас я вижу, что это горькое отцовское пророчество начинает сбываться».

Подлинный патриот Украины Лариса Скорик убеждена , что с Россией Украине необходимо искать компромисс, «потому что невозможно разорвать все то, что складывалось столетиями, где существует такое смешение, такая связь и ближайшее соседство ».

Надо сказать, что сегодня мало кто видит выход из украинской ситуации, но если есть такие люди, как Лариса Скорик, значит, будущее у Украины и хороших отношений Украины и России как ОДНОЙ РОДИНЫ - есть.

"Для меня - полная неожиданность - галичанка, диссидентка и такие не популярные для той среды высказывания...
Но и подтверждение того, что истинно интеллигентный человек и интеллектуал всегда останется объективным.." (Н А)

О НЕЙ.
Лариса СКОРИК , профессор Национальной академии изобразительного искусства и
архитектуры, член-корреспондент Академии искусств Украины, председатель подкомиссии Комиссии Верховной Рады Украины по вопросам культуры и духовного возрождения.

Она участвовала в диссидентском движении, была депутатом Верховной Рады первого созыва,
вместе с единомышленниками основала Клуб эстетического неповиновения, создала персональное творческое бюро и постоянно протестовала против застройки исторической части Киева.

"Словарь каждого человека - код его личности. Для Ларисы Скорик нравственными критериями являются: Украина, национальная толерантность, профессионализм специалиста, порядочность, взаимопонимание.
Как депутат Верховной Рады первого созыва, как архитектор (кандидат наук) и профессор, руководитель мастерской Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры, Лариса Скорик - человек известный в Украине.
В этой миниатюрной женщине, хрупкой, словно фарфоровая фигурка в стиле рококо, поражает сочетание минимализированной плоти, мощная окрыленность духа и умение в каждом явлении увидеть суть.
Это наблюдается в архитектурном творчестве Л.Скорик и в неудержимой энергии и убедительности оратора. По-моему, в этой женщине есть что-то от быстрокрылой птицы, в генетической памяти которой доминирует родное гнездовье."

ИЗ ИНТЕРВЬЮ КП В УКРАИНЕ.
http://www.kp.ua/daily/180310/219840/

Принято считать: интеллигенция и власть - антагонисты. Первые олицетворяют высокое и духовное, вторые слишком приземленны. Хотя современная украинская интеллигенция не то что чурается близости к власти - из последних сил стремится к ней. Я ошибаюсь, Лариса Павловна?

"- К сожалению, не ошибаетесь. Ситуация сложилась не сегодня, а длится уже годы и годы. Причина - в подмене понятий. Тех, кого мы считаем интеллигенцией, во всем мире называют интеллектуалами, и наоборот. Но уж если подмена произошла, поговорим о том, что есть."

"Мы не делаем упор на их происхождении.
Не обязательно родиться во дворце, чтобы стать аристократом. Пример - Тарас Шевченко, аристократ духа в абсолюте, который по канонам не мог таковым считаться. Хотя дворцы в широком смысле слова имеют больше возможностей взращивать просвещенных людей. И образованность, воспитание имеют величайшее влияние на слой общества, который Ленин когда-то с раздражением называл «гнилой интеллигенцией». Для меня это означает: она никогда не побежит под знамена власти, с готовностью при любых раскладах оставаться верной."

Лариса Павловна, меня давно забавляет структура под названием «Конгресс украинской интеллигенции». Туда попадают по справкам с печатью о принадлежности к духовной элите? Дают друг другу рекомендации? Конгресс, между прочим, не забывает отмечать значительность своего влияния на политические процессы, происходящие в Украине.

Просто позор, кич какой-то! Когда я впервые услышала о создании этой организации, подумала: боже милостивый, неужели рискнут?..

Вас пытались подключить к работе?

- (Смеется, машет рукой.) «Как, Лариса, ты разве не с нами?!» (После паузы, серьезно.)

Я приемлю один вариант: когда на очень короткий период берешься выполнить «собачий обов’язок», как выражался Иван Франко. Когда человек, совершенно не желая находиться во власти, не получая от нее никаких привилегий и наград, наоборот - только ограничения и проблемы, соглашается на жертвоприношение.

Пару лет назад смотрела по телевизору беседу с Андреем Кончаловским. Запомнилось его высказывание о том, что интеллигент никогда, ни при каких обстоятельствах не должен унижаться хождением во власть, в то время как интеллектуал может это позволить.
Даже должен позволить! Если осознает: вдруг появились люди, которые стремятся вывести страну на путь, близкий ему по духу; действия верные, но не хватает сил - подсобить не стыдно.

В украинской ситуации этот тезис чрезвычайно важен.
Мы прожили пять лет под руководством непрофессионалов. Однако интеллигенция требовалась «оранжевой» власти только в качестве глашатаев, певцов несуществующих достоинств. Они желали исключительно похвал, оправданий любых поступков - вне зависимости от того, что получало общество - пользу или вред.

Что общего, казалось бы, у таких ребят, например, с Мирославом Поповичем (известный украинский философ. - Прим. ред.) или Евгеном Сверстюком (правозащитник и диссидент. - Прим. ред.)? А ведь и в них обнаружили желание стать рупорами…

Искренность поддержки исключаете?

Тот, кто многое на своем веку повидал и перестрадал, обязан отличать правду от обмана. Но если творческая натура наивна, то это лишний аргумент к тому, что активное включение в политику ей противопоказано.

Не только себя обманет, но и окружающих введет в заблуждение.

В преддверии Майдана, в 2004-м, меня пытались сагитировать в «оранж» при участии коллег из Польши. Посидели дома, выпили какой-то настойки, и я в очередной раз огорчила интеллигентскую тусовку отказом. Мирославу Поповичу сказала: «Я поражена! Неужели вы, философ, не понимаете, кто, куда и зачем толкает Украину?»

А уж когда прекрасный поэт Лина Костенко оказалась в роли доверенного лица кандидата в президенты Виктора Ющенко, просто дар речи потеряла. Как и от осознания того, что глашатаю высоких истин может в чем-то импонировать Яворивский…

Это плохой признак?

Это признак конъюнктуры. В конце 80-х зарождался Рух и мы собирались в Союзе писателей. Яворивский как раз распинался на сцене как пламенный борец за демократию, перестройщик и тому подобное. В зале разгорелась дискуссия. Многие знали, что он представляет из себя
на самом деле… И тут поднимается очарованная речами Лина Васильевна: «Литератор Владимир Яворивский теряет время, он бы мог сейчас творить, а не убеждать и мирить вас!» Подумалось: да, не сочинит очередные «Вічні Кортеліси» или «Марію з полином…» Уже уловил, куда ветер перемен подул!

«СЕГОДНЯ ГАЛИЧИНА - ЛИШЬ МИФ О НАЦИОНАЛЬНОМ ДУХЕ, А ДОНБАСС - МИФ О КОСНОСТИ»

Лариса Павловна, в 1991-м вы тоже не пожалели отрезка времени, пусть сравнительно
краткого, на политику, депутатство. Накопили оснований для личной борьбы?

Власть, при которой я провела юность и взрослые годы как враг народа, всегда получала от меня взамен полное неприятие.
Во Львовский архитектурный институт поступила в 14 лет, еще не получив паспорта. Приемная комиссия сомневалась: одаренная, но ведь ребенок…
Когда нарисовала на экзамене лучше всех, а потом рассказала о стилях застройки Львова, сомнения пропали. Светлой памяти профессор Ян Багенский до ректора дошел! Он же произнес фразу, которая потрясла и запомнилась фантастическим, прямо-таки несоветским предположением: «Если бы я имел свое ателье, то взял бы вас на работу».

А с 16 лет на меня уже завели дело в КГБ. За что? За то, что Лариса - как чукча: что видит вокруг в стране, о том и поет!
Сокурсникам, преподавателям. От больших бед Бог уберег. Кроме того что 18-летнюю лучшую выпускницу направили в глушь Карагандинской области, - никаких репрессий. Много позже открылось: один из друзей штатно «стучал». Хотя вроде такая чудная, интеллектуальная компания окружала…

В моей родной Галичине послевоенная ситуация сложилась так, что максимум достойных людей, для кого честь, отвага, благородство - не пустой звук, оказались выбитыми.

Или их целыми семьями высылали в Сибирь, или расстреливали в тюрьмах. Вообще наша
интеллигенция, как писал Василь Стефаник в начале двадцатого века, - маленькая и невзрачная. Она просто не нарастала волею судеб: чуть поднимет голову - тут же снесут…

В 39-м Западная Украина пережила террор на бывших польских землях, только что присоединенных к Союзу. «Освободителей» встречали радостно, с надеждой. Однако за местную интеллигенцию сразу кроваво взялось НКВД. Потому реакция на приход во Львов немцев у нее
оказалась почти позитивной. Следом грянула трагедия.

И вот после победы города стали заселять новым контингентом. С востока направляли врачей, учителей, прекрасных специалистов. Подтягивались также массы гегемона. Но своей элиты уже не было, крупицы буквально. Они потерялись среди шариковых и швондеров, что спустя недолгое время объявили себя западноукраинской интеллигенцией. С ними не хочу иметь ничего общего!

То есть сегодняшняя Галичина как оплот национального духа, патриотизма, демократических традиций - миф?

К сожалению, там слишком мало из перечисленного! Плюс двое из каждых трех так называемых «представителей духовного бомонда» - гэбэшные осведомители со стажем и приспособленцы.

После карагандинского поселка Рудный, где, сами понимаете, в архитектуре практиковаться трудно, меня отправили в Донбасс. Я там три года провела, вернулась домой: сильно заболела мама…

Как себя чувствовала в шахтерском Донецке паненка другой ментальности, воспитанная в другой культурной среде?

Прекрасно. Прежде всего из-за отсутствия проклятого стукачества. И благодаря окружению, которое по праву называлось интеллигентным! Что вас так удивило, Оля? Научно-техническая, инженерная «знать», которая ни под кого не прогибалась - говорю не абстрактно, а о профессионалах из Гипрограда, с которыми пришлось работать вместе.

Такое ощущение, Лариса Павловна, что вы относитесь к оранжевому цвету еще с большей неприязнью, чем в свое время - к красному… Разве «оранжевые» лидеры и их
идеи желали Украине зла?

Национальная интеллигенция, которой дан критический разум, должна подвергать сомнению все, что предлагают ей сверху.
Например, она не имеет права превратиться в шовинистов, утверждающих: моя нация - главная, Христос тоже гуцул.

Не может так называемая «провідна верства народу» не испытывать счастья и от того, что сложилось государство, которого не существовало на протяжении восьми веков после Киевской Руси. При всем почтении к казацким республикам, известным из истории, государственность в нашу страну пришла лишь 19 лет назад. Без особого приложения сил изнутри - будем честны перед собой.

И вот на 13-м году еще не набравшей силу стране, без иммунитета независимости устраивать испытание государственным переворотом? А что стряслось в тот момент такого, что потребовало
перевернуть жизнь страны? Дело ведь не в Кучме. Просто захотели одну команду при власти заменить другой, с другими обязательствами и целями.

Кто захотел?

Леонид Кучма не даст соврать: я была по отношению к нему ярым оппозиционером, имела массу претензий к его окружению.
Кстати, назовите страну, где общество не имеет претензий к власти? Но я понимала: то, что намерены сделать Ющенко с Тимошенко, приведет к трагедии. Потому что выполнялся «внешний план».

Давайте называть вещи своими именами: смуглая ручка Кондолизы Райс дирижировала, когда и кого снимать, кого назначать.

Я сейчас не о политиках - об ответственности интеллигенции говорю.

Да вы, господа, зомбированные?

Не анализировали ситуацию, когда акция «Украина без Кучмы» фактически превращалась в «оранжевый бунт»? Иначе бы поняли: весь сыр-бор разгорелся не для того, чтобы реформировать страну, а чтоб Юлия Тимошенко не села в тюрьму надолго. На Крещатике ее палатка трогательно стояла пустой… Обман и предательство - ничего кроме.

Вспомним 1994-й, когда Яворивский, Павлычко, Жулинский и другие предали Кравчука, у которого ели с руки, и побежали толпой поддерживать на выборах Кучму. Там увидели больше выгод. Хотя в 2004-м уже только за попытку переворота с захватом президентской администрации, Кабмина, Рады власть должна была бы разогнать эту публику водометами, как это принято на демократическом Западе.

Потому ради будущего Украины я предоставила бы «оранжевой интеллигенции» все материальные блага, какие пожелают, - чтоб только они впредь не искали повод послужить народу. Не дезориентировали его.

«ТЕКТОНИКА ЯНУКОВИЧА ВЫДАЕТ ЕГО ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ К ВЫСШЕМУ СОСЛОВИЮ»

Вы отвергли Майдан и остались в меньшинстве…

Как жилось, работалось в этом состоянии?

Я очень тщательна к тем, кого пускаю в душу и в дом. А прочие звонили по ночам: «Мы вас так любили, пани Лариса, так восхищались, а теперь ненавидим! Вы на канале «Украина» хвалите
Януковича!»

Прошу прощения, мне тоже не кажется, что Виктор Янукович - герой вашего романа…

О, романы и политика - разные категории! (Смеемся.)

Исключительно в контексте газетной беседы об интеллигенции интересуюсь!

Луначарский не ошибся: настоящая интеллигентность проступает в четвертом поколении. Хотя есть такая порицаемая наука - евгеника. Я, как архитектор, по абрису и повороту головы, по форме рук могу довольно много понять о генеалогическом древе.

Так вот, как бы ни пытались язвить насчет Януковича и превозносить Юлию Тимошенко, его строение, тектоника, если на то пошло, свидетельствует о принадлежности к высшему сословию, а ее внешние данные указывают на плебейство.

В принципе мне известно кое-что и без евгеники о предках Виктора Януковича.

Как вышло, что его отец еще ребенком оказался в Донбассе? На шахтах в двадцатые-тридцатые годы спасалось от неминуемой гибели много народу со всего Союза - раскулаченные, белогвардейцы, дворяне.

Мальчишка из белорусских Януков тоже имел шанс здесь затеряться и уцелеть. Ведь Януки - не простое село, а бывшее имение, название взаимосвязано с фамилией землевладельцев, Януковичей. Вот тайна семьи, рожденная большевистскими репрессиями.

А мать Виктора Федоровича родом из Орловской губернии. Ее родня по мужской линии - отец, дед, прадед - священники. Духовных лиц в царской России, так же, как врачей и учителей, отличала образованность и интеллигентность, даже если они служили в деревенских приходах.

Виктору Федоровичу на генном уровне передалось умение выживать вопреки внешней неблагоприятной среде?

И ни разу не ответить на мерзкие нападки, когда обзывали вором, насильником.

Признаюсь, в ту пору предложила ему вариант «адекватного ответа». Даже со стороны невозможно было терпеть подобные потоки черного пиара!

Он не согласился: «Не надо. Некрасиво». В Януковиче есть внутренняя порядочность, а ожесточенности, которую могло оставить сиротство, нет. Хотя постоять за себя он научился - в тот край не только интеллигентов на перевоспитание ссылали.

Но как быть с «поэтом Чеховым», «Анной Ахметовой», географической путаницей?Мне кажется, череда казусов уже создала между Виктором Януковичем и просвещенной аудиторией определенный разрыв…

Он досконально владеет темами, которыми занимался как экономист, как руководитель. И может не знать того, что знают люди, далекие от производства.

Впрочем, я знакома с молодыми господами, получившими шестилетнее гуманитарное, неотделимое от философского образование, которые подозревают в Спинозе древнегреческого (!) философа и ничего не смыслят в императивах Канта. Их-то какие тяготы судьбы мучили, оставляя бреши в образовании?

Понимаете, прочесть книгу никогда не поздно. А вот приобрести опыт, необходимый для созидания государства, и применить его способен далеко не каждый теоретик.

Родилась 4 октября 1939 года в г. Любеч, Львовской обл. в семье учителей. Oкончила Львовский политехнический институт. Является членом НРУ . Стала делегатом Учредительного собрания НРУ , а так же членом Центрального руководства. Председатель Всенародного движения Украины. Вице-президент Союза архитекторов Украины. Народный депутат 1-го созыва (1990-1994). Председатель общества «Украина - Израиль».

«Родители были профессорами гимназии, тогда это называлось професура гiмназiальна. Они были совершенно потрясающими людьми: папа играл на скрипке, рисовал. Мама была эстеткой. Папа преподавал биологию, мама - языки. Если считать и славянские, я знаю пять языков» - рассказывала Скорик.

Из интервью:

Скорик в юности

У нас в семье был культ великой и единой Украины, без разделения на «схiднякiв» и «захiдникiв». Большие семьи мамы и отца были практически уничтожены в боях за Украинскую Народную Республику. Все они погибли за эту идею. И у меня это в генах. В доме висели портреты Тараса Шевченко, Ивана Франко, Леси Украинки.

Был и портрет австрийца Вильгельма Габсбурга, который своему венценосному дяде говорил, что украинцы заслуживают того, чтобы иметь свое государство. Кстати, по линии матери до пятого колена во мне есть немецко-австрийская кровь. Хотя немцы не производят на меня впечатления. А вот австрийцы - да! Мне с ними легко: они не такие прагматики.

Мне было четыре года, когда я на полях старой книжки (бумаги тогда не было) нарисовала дом. И самое интересное, что он был изображен в перспективе, а не фасадно, как дети обычно рисуют. Маму это потрясло. В семь лет я решила, что стану архитектором.

Жить во Львове и не любить архитектуру - это странно. В нашем районе в основном были особняки, в том числе построенные в стиле раннего конструктивизма. Я ребенком влюбилась в этот стиль. Мои родители были преподавателями в гимназии, имели прекрасный дом. В нем было 23 двери: мы, дети, посчитали.

На нашей улице еще в 1957 году стояли газовые фонари. Очень красивые, изысканной формы. И ходил человек, который их вечером зажигал, а утром тушил. Улица была фактически каштановой аллеей, где чередовались розовые и белые каштаны. Мы всей семьей гуляли по ней в воскресные дни. У моих родителей было великолепное ощущение пропорции зданий. Они все время восклицали: «Посмотри, как красиво сделано!». Теперь те каштаны постарели, высажены новые. Газовые фонари уничтожили.

В 14 лет я поступила на архитектурный факультет Львовского политехнического института. Я была без паспорта, меня приняли с трудом. Окончила институт с красным дипломом. И меня распределили в поселок Рудный Карагандинской области.

Мой профессор Ян Багенский заступился за меня: «Но она же лучшая студентка! Имеет право выбора». Ему ответили: «Хорошо училась - хорошо будет работать. Там такие нужны».

Я собрала денежку и слетала туда. Это были выселки, самый натуральный лагерь! Там даже землемеру нечего было делать, не то что архитектору. Заявляю: «Я туда не поеду!». Меня отстранили от диплома. Две недели сидела дома. И все-таки вопрос решился. Пришли ко мне и сказали: «Ты едешь в Донецк». Я обрадовалась: «Ну это же Европа! Париж! Конечно, еду!». И прекрасно чувствовала себя в Донецке. Нашла там интеллигентных людей, мы дружим до сих пор.

Почему вас хотели отправить в тот поселок? За что такая немилость?

Я имела массу проблем с КГБ, потому что тусовалась с неблагонадежными людьми, была среди них самой младшей. Можно сказать, еще соплячка. Нашей гранд-дамой была Олена Антонив, будущая вторая жена Вячеслава Чорновила (мать Тараса) - они тогда еще не познакомились. Мы особо ничем не занимались, но говорили, рассуждали на недозволенные темы.

Первый муж - полушвед

«С первым у нас случился скоропалительный юношеский брак. Это был очень милый парень, полушвед, мы расписались в Таллине во время студенческих каникул. Я уехала во Львов и подумала: "Боже, мне же еще учиться надо!" Через полтора года брак распался...»

Второй муж - Миросла́в Миха́йлович Ско́рик - украинский композитор и музыковед. Народный артист Украины, лауреат Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко, член-корреспондент Академии искусств Украины, профессор, кандидат искусствоведения, заведующий кафедры композиции Львовской национальной музыкальной академии имени Н. В. Лысенко, глава Львовского отделения Союза композиторов Украины, секретарь Союза композиторов Украины. Герой Украины (2008).

Лариса Скорик не замужем, есть дочь Милана и трое внуков.

Анна Герман

Архитектор, профессор, руководитель творческой мастерской Академии изобразительного искусства и архитектуры, член-корреспондент Академии искусств Украины, заместитель председателя Украинского общества охраны памятников истории и культуры.

Связи

Cама Лариса Скорик отрицает свое сотрудничество с КГБ. Напротив, сейчас она считает себя рьяной антисоветчицей, с 16 лет. «После того как я уже стала народным депутатом Украины (март 1990-го - апрель 1994 года. - Авт.), увидела 22 тома дела, которое на меня завели в КГБ УССР, - с 16 лет меня считали убежденной антисоветчицей. И председателю КГБ Федорчуку я не нравилась, и у его преемника Мухи был на меня зуб...»

Янукович - аристократ в 4-м поколении

Он ни разу не ответил «на мерзкие нападки, когда обзывали вором, насильником

По словам Ларисы Скорик, мать Януковича - родом из Орловской губернии: «Ее родня по мужской линии - отец, дед, прадед - священники. Духовных лиц в царской России, так же, как врачей и учителей, отличала образованность и интеллигентность, даже если они служили в деревенских приходах».

В подтверждение своих слов об интеллигентности Януковича Скорик напомнила, что он ни разу не ответил «на мерзкие нападки, когда обзывали вором, насильником». «Признаюсь, в ту пору предложила ему вариант «адекватного ответа». Даже со стороны невозможно было терпеть подобные потоки черного пиара! Он не согласился: «Не надо. Некрасиво». В Януковиче есть внутренняя порядочность, а ожесточенности, которую могло оставить сиротство, нет. Хотя постоять за себя он научился - в тот край не только интеллигентов на перевоспитание ссылали», - добавила она.

Литературные и географические казусы Януковича Скорик ему прощает: «Он досконально владеет темами, которыми занимался как экономист, как руководитель. И может не знать того, что знают люди, далекие от производства… Понимаете, прочесть книгу никогда не поздно. А вот приобрести опыт, необходимый для созидания государства, и применить его способен далеко не каждый теоретик». По выводам исследовательницы абриса Януковича, внешние данные Юлии Тимошенко указывают на плебейство».

Майдан - формировщик «безвкусицы» у тех, кто там собирается

По мнению Скорик, с точки зрения архитектуры аура Майдана Независимости является неблагоприятной и неприличной.

По ее словам, это место невозможно назвать полноценной площадью, благоприятной для общения, поскольку она разделена транспортным соединением, там нет зеленых насаждений и встречаться людям там совсем некомфортно.

«Это произведение архитектурно-монументальное является абсолютным китчем ХХІ столетия и в такой «китчеватой» атмосфере могут происходить только «китчевые» вещи», - сказала Скорик.

Она подчеркивает, что архитекторы уже больше 20 лет призывают реконструировать главную площадь страны, разделить транспортные и пешеходные зоны, подняв саму площадь на верхний уровень. Однако к мнению специалистов власть не прислушивается.

«Сейчас это место настолько неэстетичное, настолько несовременное, что встречаться там и собирать там людей означает воспитывать в них на долгие года абсолютное чувство безвкусицы», - подчеркивает Скорик.

Гарвардские студенты плачут

Очередной проект Ларисы Павловны многих киевлян обескуражил. Архитекторы долго гадали, чем бы застроить столичное Набережное шоссе: выдвигали уйму предложений, проводили конкурсы, даже привлекали студентов Гарвардского университета, но 8 сентября вопрос разрешился – градостроительный совет одобрил проект Ларисы Скорик, предполагающий возведение торгово-офисного комплекса на месте сегодняшнего рынка «Рыбалка».

Сама же Лариса Скорик считает, что женщинам виднее, какая архитектура лучше. Архитектура – это синтез технологий, физико-математических расчётов и художественных образов, – говорит она. – Я думаю, нет нужды доказывать, что эстетический вкус у женщин, как у более тонких натур, развит лучше.

Музей Шевченко может рухнуть

Музей Шевченко в Каневе, который с 2003 года находится на реконструкции, официально открылся на празднование Дня Независимости 2010 года. Правда, не в том виде, как запланировал архитектор здания Василий Кричевский, а... с евроремонтом. Автор нового «оригинального» проекта - Лариса Скорик, которая без конкурса стала руководительницу реставрационных работ.

Музей Тараса Шевченко

Реставраторы отмечали, что госпожа Скорик был назначен архитектором экспозиции без открытого конкурса, а только решением Научно-методического совета по вопросам охраны культурного наследия Министерства культуры и туризма. Хотя официально Лариса Скорик должен заниматься только экспозицией, она руководит и реставрационными работами в музее.

Некоторые новации из проекта Ларисы Скорик могут привести к обвалу всей постройки. В «УкрНИИпроектреставрация» заверили, что новое размещение дверей в здания не соответствует правилам противопожарной безопасности. Кроме того, вместе с полом необходимо заменить все перекрытия, ведь деревянные балки второго этажа не выдержат гранит, который планируют положить на пол.

Автор новой планировки Лариса Скорик считает, что в действительности реставрации не было проведено, потому исполнители разворовывали бюджетные средства. «Куда ушли 66500000 гривен? Только крышу перекрыли - и все... И в подвале вычистили несколько новых помещений. До апреля это были руины», - рассказала о действиях предшественников госпожа Скорик.

«Для того, чтобы экспозиция была достойной, то должно быть не провинция. Зайдите в любой музей, экспозиция которого творится в третьем тысячелетии в Европе! Мы говорим, что идем в Европу. Так не надо тянуть провинцию туда», - подчеркнула она. "Провинция" в данном случае - это паркетное покрытие. Своими словами госпожа Скорик ставит под сомнение целый ряд европейских музеев. Как ни странно, но в Лувре и музее Родена есть паркет, и кураторы выставок не стремятся заменить его на более современный или удобный материал.

Она также отметила, что дом находится в особенно оползнеопасной зоне Владимирской горки, и, согласно выводу известного и авторитетного Государственного Научно-Исследовательского института строительных конструкций, на склоне за домом есть опасные оползневые процессы, которые в очередной раз повредили существующие подпорные стены, деформировали ступеньки Владимирской горки, создали эрозионные явления, а состояние дренажной системы только оказывает содействие активизации оползневых процессов.

«Поэтому строительство на месте дома новых удерживающих сооружений и нового здания является наиболее целесообразным и с точку зрения обеспечения стойкости склона, который давно нуждается в надлежащем укреплении его подножия», - убеждена Скорик.

Цитаты

«Еврейская история проистекает в переплетении печального и иронично-радостного»

Последние творения

Идея Скорик

16 января 2011 года в Киеве открыли памятник Святому Василию. Скульптура находится на Вознесенском спуске.

Идея скульптурной композиции принадлежит архитектору Ларисе Скорик.