Хуан карлос кастанеда стирание личной истории. Расклад «Личная история. Задняя сторона ног - склад личной истории

Личная история – это система представлений о себе, с встроенными в неё стереотипами мышления и поведения, ограничивающими сознание. Личная история – это то, что заставляет человека действовать по определённым условиям, то, что ограничивает его сознание рамками субъективного представления о себе и окружающем, это система привязанностей эго, посредством которой человек непрерывно создаёт новые привязанности.

Эго-центрическая логика создаёт и укрепляет личную историю, посредством которой человек презентует самость. Ментальный диалог активизирует элементы и связи системы личной истории, зацикливая сознание на отработке амбиций эго. Страх заставляет человека цепляться за элементы личной истории, и бояться расстаться со своими иллюзиями. Человек ищет опору в устоявшихся элементах личной истории. Привычные, стабильные схемы, ограничивающие его жизнь, внушают ему иллюзию надёжности и безопасности. Он ищет убежище от своих невзгод в иллюзиях и ублажении страстей, в следовании программам эго-истории.

Личная история является набором индульгенций, ограничивающих осознанность, препятствующих свободному непредвзятому отношению к себе и окружающему. Человек отождествляет себя с коллекцией воспоминаний и интерпретаций, воспринимая себя как носитель стереотипов, посредством которых программирует свою жизнь. Сознание человека запрограммировано описанием мира и описанием самого себя. Описание себя отражает собственные представления о себе и инсталлированные в сознание социумом программы эго-существования. Описание себя и описание мира основаны на ментальном моделировании элементами программ сферы тоналя. Описание себя – это система представлений, отражающих отождествление с эго.

Сознание полностью поглощено описаниями, отражающими ограниченные позиции индивидуальной и коллективной систем познания.

«- Видишь ли, - продолжал он, - наш выбор ограничен: либо мы принимаем, что все реально и определенно, либо – нет. Если мы выбираем первое, то, в конце концов,смертельно устаем и от себя самих, и от всего, что нас окружает. Если же мы выбираем стереть личную историю, то все вокруг нас погружается в туман. Это восхитительное и таинственное состояние, когда никто, даже ты сам, не знает, откуда выскочит кролик»

К. Кастанеда, “Путешествие в Икстлан".

Воин избавляется от стереотипов, связей со своим прошлым и будущим. Освобождаясь от прежних установок, привычек, эмоций он стирает личную историю, описание мира. Во взаимоотношениях с остальными людьми воин формирует о себе неопределённое мнение, создаёт туманность и неизвестность относительно своей истории.

«В помощь стиранию личной истории воин, как учитель, должен обучить своего ученика трем техникам. Они заключаются в избавлении от чувства собственной важности, принятии ответственности за свои поступки и использовании смерти как советчика. Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории может вызвать в ученике неустойчивость, ненужную и вредную двойственность относительно самого себя и своих поступков»

Соглашение с обыденным описанием мира ограничивает энергетическое взаимодействие, ослабляя человека, который, не имея достаточного количества силы не в состоянии постичь иллюзорности и обусловленности своей жизни программами социальной интерпретации.

Соглашение с иллюзией мироописания, огранивающей энергообмен, формирует иллюзию бессилия. Следование эго-программам усугубляет зацикленность на иллюзии бессилия. Страх и жалость к себе, вызванные верой в иллюзию своего бессилия являются причиной создания личной истории. Стирание личной истории производится осознанием иллюзорности позиции слабости, избавлением от страха и жалости. Жалость к себе вызывает страдания, которые человек пытается скрыть и компенсировать посредством важности, безответственности и забвения осознания присутствия смерти.

«Стирание личнойистории и три сопутствующие ей техники являются средствами магов для изменения фасадов элементов острова. Например, стиранием личной истории ты отрицал использование жалости к самому себе. Для того чтобы жалость к себе сработала, тебе необходимо быть важным, безответственным и бессмертным. Когда эти чувства каким-либо образом изменены, ты уже не можешь жалеть самого себя»

К. Кастанеда, “Сказки о силе".

Важность, безответственность и мнимое бессмертие направлены на защиту и культивацию жалости и страха от иллюзии бессилия. Разрушение программ важности, мнимого бессмертия и безответственности устраняет жалость к себе, способствует стиранию личной истории, стиранию иллюзии безвольного существования.

Чувство собственной важности является фактором, скрепляющим структуру личной истории. Посредством важности, пытаясь убедить себя и окружающих в своей значительности, человек хочет скрыть свой страх и жалость к себе, вызванные иллюзией бессилия. Он озабочен неуверенностью в себе, исходящей из соглашения с иллюзией своей беспомощности, и пытаясь скрыть чувства страха, незначительности, преподносит себя значительным, обладающим массой бесценных достоинств. Ум занят постоянным придумыванием важных психологических и физических качеств и поиском способов убеждения окружающих в несомненности своих достоинств. Важный человек, стараясь позиционировать себя как значительную фигуру, использует различные убеждающие средства, укрепляющие личную историю, с помощью которой он пытается спрятать свои недостатки.

«Чувство собственной важности - главнейший и самый могущественный из врагов человека. Его уязвляют и обижают действия либо посягательства со стороны ближних, и это делает его слабым. Чувство собственной важности заставляет человека всю его жизнь чувствовать себя кем-то или чем-то оскорбленным»

К. Кастанеда, “Колесо времени".

Чувство собственной важности воин побеждает смирением, в котором отсутствуют жалость к себе, слабость и страх. Смирение воина – это принятие себя таким, какой есть и отказ от эгоцентрических амбиций. Уверенность в своей силе – это отказ от иллюзии бессилия, отказ от жалости и скрывающей её важности.

Безответственность является элементом, поддерживающим систему личной истории. Безответственный человек,перекладывающий ответственность на других является зависимым от них. Эта зависимость скрепляет элементы личной истории. Ответственность включает в себя предупреждение возникновения ошибок в своих действиях, контроль своих состоянийи ситуаций в целом. Воин исследует причины, побуждающие его к действиям, определяя их истинные мотивы. Он осознаёт причины своих поступков и событий, и принимает ответственность за последствия своих мыслей, слов и действий.

«Если воин что-то решил, он идет до конца, но при этом он непременно принимает на себя ответственность за то, что он делает. Что именно воин делает - значения не имеет, но он должен знать, зачем он это делает, и действовать без сомнений и сожалений»

К.Кастанеда, “Колесо времени".

Обыденный человек безответственно относится к тому, что он делает и для чего делает. Страх от иллюзии бессилия и жалость к себе он пытается скрыть безответственностью и бездумностью в своих действиях. Пытаясь забыться от страха и жалости, он вытесняет их, игнорируя их, отвлекает себя своими обыденными мыслями, индульгируя и опутывая сознание привязанностями. Воин определяет, что побуждает его действовать в том или ином направлении: или это необходимые действия, посредством которых воин повышает уровень осознанности, или это амбиции эго, провоцирующие его на расход энергии и потерю контроля. Воин принимает ответственность за принятие своих решений.

Забвение осознания присутствия смерти отражает в человеке его скрытый страх смерти. От страха человек цепляется за элементы личной истории. Приоритет личной истории уменьшает страх. Человек, забывший о смерти, теряет трезвость и контроль, он легкомысленно считает, что его жизнь будет длиться долго. Вместо понимания непредсказуемости смерти и осознания возможностей выхода из иллюзии, человек занимается развитием иллюзорной картины, и продолжает далее деградировать, создавая новые связи личной истории.

Воин осознаёт, что смерть – неизбежный и серьёзный противник, который свидетельствует все его действия. И только смерть может дать воину трезвость и ясность. Он осознаёт возможность избавления от личной истории, возможность преодоления иллюзий, осознаёт способность противостояния слабости и деградации.

Информация взята из сети.

Для тех, кто не помнит, напоминаю, как устроен наш «крест». На востоке (справа) - ситуация, на севере (верх «креста»)- способ действования, обобщаемый до образа жизни. На западе (слева) - образ себя, и на юге (внизу) - картина мира. Соответственно, вертикальная ось - «от образа мира к образу жизни». Горизонтальная ось - «я, попавший в ситуацию».

Другая схема изображает то же в несколько ином развороте: это треугольник с ситуацией в центре. Смысл этой схемы в том, что три «угла» - образ действий, образ себя и образ мира - имеют статус «настоящего продолженного» времени: мы (как правило) поступаем так, мы держим себя за то, а мир видим как это. А ситуация в центре треугольника - это «настоящее актуальное». Оно может длиться 17 секунд или несколько лет, но, так или иначе, это некоторый данный, фиксированный и ограниченный каким-то актуальным содержанием момент времени.

С другой стороны, четырехугольник может быть дополнен до пентады с точкой выбора в центре. Выбор состоит в том, являемся мы фрагментом материала, с которым нечто происходит по функциональным законам (например, «око за око, зуб за зуб»), или мы - носители Духа, и тогда в ситуации мы являемся акторами, использующими данную воплощенную ситуацию для реализации заложенного в ней «кубического сантиметра шанса».

Это - общий контур, который мы обрисовали в прошлом цикле. Я его напоминаю, потому что не уверен, что все здесь эти схемы помнят. А в этом цикле мы занимаемся конкретными техниками, соответствующими каждому из «углов». Сегодня у нас пойдет разговор об одной из частных техник западного угла: так называемом «стирании личной истории».

О стирании личной истории я решил поговорить, в частности, потому, что даже среди наших рядов «продвинутых сталкеров» (во всяком случае, людей, стремящихся быть относительно здравомыслящими) мне довелось услышать всякие наивности на тему о том, что стирание личной истории - это превращение себя в «Ивана родства не помнящего».

Технически это - полная ерунда.

Задача состоит в том, чтобы не быть своей личной историей определяемым.

Первое, что об этом говорит Кастанеда, - это то, что, имея личную историю, приходится постоянно беспокоится о ее поддержании. Личная история как квартира, или машина, или костюм требует заботы, поддержания, ремонта. Во-вторых, Кастанеда говорит о том, что за личную историю обычного человека можно взять, как котенка за шкирку. В наших терминах можно сказать, что личная история оказывается составляющей частью, органом - быть может, одним из самых важных -социального тела.

Здесь нужно отметить важный идеологический момент. Мы не раз говорили, что идеология Кастанеды несколько отдает душком «эскапизма». Кастанеда уводит своих героев из города, из социума, их жизнь не здесь. Теун Марез, - «кастанаед» второго призыва, - называя путь Кастанеды Путем Великого Приключения, в этом пункте с ним полемизирует. Кастанеда стремится социальное тело и связанные с ним заботы минимизировать. Он от него совсем не отказывается, напоминая, что только на уровне очень высокого мастерства и значительного преображения можно, оставаясь живым, действительно уйти из социума. Но люди кастанедовских «партий» такую задачу в общем не ставят, а стремятся минимизировать затраты по содержанию социального тела, поставить его на хранение в гараж, чтобы не совсем испортилось, чтобы в случае острой необходимости его можно было использовать, но жить не там.

Насколько я понимаю, никто из присутствующих этим путем идти не собирается. Тогда возникает вопрос: Если мы собираемся жить в социальном теле или с помощью социального тела, также как в физическом или с помощью физического тела; если, далее, личная история является необходимым элементом социального тела, его органом, - как нужно нам, сталкерам, живущим в городе Москве, обходится с этой самой личной историей?

Первое требование - нужно добиться, чтобы эта личная история не тянулась в нашем социальном теле, в нас, в нашей психике, вереницей незаконченных дел.

Понятие «незаконченного дела» (unfinished business) - основная тема диссертации Блюмы Вольфовны Зейгарник, которая училась и писала эту диссертацию под руководством Курта Левина в Берлине. В замечательном сборнике работ К.Левина под названием «Динамическая психология», в издании Димы Леонтьева, есть совершенно потрясающий снимок, на котором Курт Левин вальсирует в Берлинском парке с Блюмой Зейгарник - живое дыхание истории психологии. Какие это были люди!

(Это я вам на всякий случай закладываю в подсознание такую мысль, что лично я некоторые «личные истории» очень высоко ценю, - так же, кстати, как и Карлос Кастанеда, - когда эти истории можно считать образцовыми, а люди, про которых нам эти истории рассказывают, от нас совершенно независимы, «по ту сторону» жизни они находятся, или «по эту»).

Позже Блюма Вольфовна вернулась в Советский Союз, в то время как К. Левин уехал от гитлеровского тоталитаризма в Соединенные Штаты. И оба они были счастливы в своей научной жизни, не попали под колесо репрессий, были признаны, и - в меру заслуг - знамениты. Блюма Вольфовна была одним из ведущих профессоров факультета психологии МГУ. К. Левин был одним из ведущих американских психологов академического плана, скорее даже на стыке академической психологии, психотерапии и психотехники.

И вот я смотрю на этот снимок … Блюму Вольфовну я не то чтобы близко знал, но я с ней был знаком. И у меня в ранних группах подвизалась ее внучка Галя Зейгарник. И вот проявляется фрагмент живой традиции, которую я лично чту, и у меня есть там в душе струнка, которая на это отзывается, вибрирует. Я могу сказать, что благодарен судьбе за то, что имею какое-то отношение к этим людям, которые внесли немалый вклад в развитие нашей Работы…

Это я рассказываю с большим смыслом, противопоставляя этот рассказ тем, кто думает, что можно наплевать на такие вещи и остаться живым работником-над-собой. Напомню, что все кастанежьи тома полны такими историями о людях, которые наложили отпечаток на чью-то, скажем так, человеческую форму.

Так вот, Блюма Вольфовна Зейгарник выдвинула идею и проделала большое исследование про эти самые незаконченные дела.

Еще раз обращаю ваше внимание, что я сейчас не просто так треплюсь, я завиваю «плетенки». Блюма Вольфовна, как узел «плетенки», включена в моем тексте в несколько разных линий, собирает в себе эти линии как центр их динамического сочетания. Дальше они пойдут своими силовыми дорогами, получив, я надеюсь, для некоторых из нас отпечаток личности Блюмы Вольфовны. Ну, а кто не поленится, посмотрит снимок, для тех вибрация этого узла будет распространять свой аромат на все дальнейшее течение этих линий.

Простая идея Б.Зейгарник состоит в том, что некоторый аппарат памяти загружен содержанием определенного дела, пока это дело длится и не закончено. Когда это дело заканчивается, нечто в психике говорит «щелк», и содержание дела из оперативной памяти выбрасывается. Есть другие слои памяти, где это содержание фиксируется «вековечно-вечно» - там ему и быть.

Блюма Вольфовна это впервые заметила на примере работы официанта в ресторане. Пока обслуживание клиента не закончилось, пока клиент не расплатился, официант точно помнит кому, сколько, когда и что нужно отнести; кому, сколько, когда и что он уже отнес; сколько это стоит. Вся эта объемная картина хранится у него в памяти. Как только клиент расплатился и ушел, у официанта это вылетает напрочь - забыл. Это если он - хороший профессионал. Дальше оказывается, что это вообще принцип функционирования психики, и эта идея хорошо вписывается в общую теорию психического поля К. Левина. То есть поле, в котором индивид ощущает себя функционирующим, содержит некоторое количество таких дел, которые еще не закончены, которые надо помнить.

Так вот, возвращаясь к личной истории: первое к ней требование - это не иметь или иметь как можно меньше незаконченных дел. Меж тем как психика обычного человека как раз полна таким материалом. Более того, как показывает психоанализ, - и показывает очень убедительно, - действующие лица меняются, а конфигурация поля остается. На этом основана, в частности, идея переноса (трансфера).

Вопрос. Наверное, и сценария тоже.

М.П. Конечно. И того, что С.Гроф называл «системой конденсированного опыта» (СКО). То, что движет по жизни обычного человека, это силовые линии таких СКО. Человек бегает по жизни в попытках завершить незавершенные дела, - и все никак. Собственно, значительная часть психоанализа и вытекающие из него же программы, например, гештальттерапии, трансакционного анализа и подобные, - это попытки решить эту задачу, дать клиенту возможность завершить незавершенные дела. Версия дона Карлоса, скажем так, причудлива, с этим его просмотром прошлых ситуаций в особом состоянии сознания то ли на помосте на дереве, то ли в специальном деревянном ящике. Версия Теуна Мареза ближе к так называемому «дикому» психоанализу, то есть чему-то вроде анализа, но без специальной обученности, без специальной подготовки, с примерным пониманием, «как это бывает у людей». Все три тома Теуна этими вещами наполнены: как некая девица вспоминала, что ее гнобил не то отец, не то брат, а она решила взять реванш - и понеслось…

В Работе-над-собой такого рода задачи не-обходимы, то есть «обойти» их невозможно. Между прочим, здесь есть очень кардинальная идея. С одной стороны, только тот может претендовать на продвижение в Работе, кто это сделал или делает, а с другой стороны, делать это может только тот, кто претендует на продвижение в Работе, потому что большинство обычныхлюдей отождествляются себя, свое «я» с этими незаконченными делами.

Обычный человек, попавший - в момент становления своего «я» - в какую-то ситуацию, так в ней и остается. Как оказался, например, младшим братом, ревнующим к старшему, или наоборот, старшим, ревнующим к младшему, так всю жизнь его и догоняет. Либо добивается успехов, которые поимел старший, либо стремится заработать материнскую любовь, которую имел младший и т.д. И без вмешательства психотерапевта об этом даже не догадывается, - просто ощущает себя всю жизнь в этой ситуации. Или, допустим, как была в детстве ситуация острого унижения, так она и развертывается всю жизнь. И этот «униженный» человек, пользуясь отпущенными ему, как любому другому человеческому существу, магическими силами, ухитряется эту ситуацию воспроизводить, заставляя ни в чем не повинных людей его унижать.

Итак, первый пласт работы с личной историей - это завершение незавершенных дел, что требует от работающего значительного пересмотра образа себя: нужно перестать ставить в центр своей жизни какую-нибудь «фишку» такого типа.

Но, с другой стороны, - скажу я теперь, - каждая история, в которой мы участвовали, каждое дело, которое вибрирует в нас, оставаясь незаконченным - это кубический сантиметр шанса. Никаких других шансов у нас вообще нет. Наши шансы- это ситуации, в которые мы попадаем, и линии напряжения в них, которые нас задевают. Единственный шанс попасть вРаботу, - это откликнуться своими вибрациями, вибрациями своей «Псюхэ» («псюхи») на какую-то внешнюю ситуацию, которая тебе небезразлична.

Следовательно, завершая незавершенные ситуации, нужно проделать определенную работу. Их нельзя «выбросить», потому что это самое ценное, что у человека есть. Собственно мы приходим на Землю именно за этим материалом. Единственное, чего нет на Небесах - этого материала. Все остальное там есть. Потому что тот узел, который завязывает линии в нечто имеющее быть, именуется «сердце». Здесь же, как центральную идею всей этой штуки можно обозначить формулу из писания: «Господь говорит: «Сын Мой, дай мне сердце твое». Для чего? Чтобы преобразовать сердце каменное, или сделанное из праха, из материи, в живое. Большим смыслом могут быть наполнены символы Писания, что Бог сотворил человека из праха, вдохнул в него душу, а вот сердце еще не оживил. И наша эпоха - это эпоха, когда начал осуществляться этот процесс. Так вот сердце, даже каменное, это то, что может собрать линии напряжения в ситуацию, в данную ситуацию, которая открыта, и тем самым не закончена. Что собственно и есть карма. Без кармы не может быть дхармы. Дхарма - это закон или путь. В нашем языке - это тот самый кубический сантиметр шанса.

Опять речь идет о выборе. Можно иметь личную историю как груз, который меня определяет, заставляя меня раз за разом осуществлять одни и те же «па», а можно иметь ее как сценарий, на котором я могу осуществлять творческие ходы Духа.

Еще раз скажу, это вещи очень конкретные. Я позволю себе воспользоваться неким примером. Был человек, который принадлежал к некоей довольно редкой национальности. Национальность эта была в не совсем благополучном отношении с россиянами в определенном месте в определенное время. И так сказать, россияне их несколько придавливали.

У Пятигорского в последней книжке есть замечательные термины. В некоем городе живут две национальности: «юэли» и «прозы». Вторые какие-то простые, обычные - их большинство. Если читать английское слово «еврей» с конца к началу мы получаем «юэр», но «р» они не выговаривают, значит «юэль». Вот значит этих «юэлей» и гнобили.

Этот человек чувствовал себя крайне униженным, а дело было естественно не в центре России, а на глубокой периферии, и годам к тридцати он на себе нес жесткую печать представителя неблагополучной нации, а потому человека неблагополучного, униженного. Я с ним работал лет 7- 8 тому назад. Был я тогда несколько наивнее, чем сейчас, и очень настойчиво требовал, чтобы он 51 раз написал на листе бумаги фразу: «Я - юэль». Чего я хотел? Я хотел, чтобы человек прочувствовал гордость, привел сюда всех этих юэлей и сказал: «Вот - мы. Вот мы здесь. Мы - молодцы», чтобы встретился со своими русскими братьями, пообщался с «прозами».

Так вот сейчас я скажу вот как. Было бы очень неправильно, если бы этот мужик отказался от несения на своей майке надписи: «Я - юэль». И это важно. Но не стоило ставить как основную, центральную жизненную задачу несение этой майки.

Вот теперь центральная идея про личную историю: Майку надо иметь, но ее можно как надеть, так и снять. Если тебе надо надеть майку, ты наденешь майку с надписью: «Я - юэль». А можешь надеть не майку, а, допустим, косоворотку, и там будет написано что-нибудь другое. Тему «юэля» в его отношении с «прозами» ему нужно обязательно нести, во-первых, и решить, во-вторых. Собственно, для людей, имеющих хоть каплю еврейской крови, - а есть такая фенечка, что нет нынче на земле человека, который не имел бы хоть капли еврейской крови, - проблематика этого эгрегора должна быть фондом наших шансов, но ровно в той мере, в какой намерение нашего сновидящего вызывает эту проблематику к актуализации на данном этапе.

Так мы приходим к общей формулировке второго слоя личной истории. Личная история - это набор связей с разными эгрегорами. Это набор эгрегориальных принадлежностей с разными функциями и возможностями в этих эгрегорах. В мои времена большая часть московских евреев не знала, к какому из 12 колен они принадлежат. Я тоже не знаю. Это, конечно, упущение.

Личная история, если смотреть снизу, это набор «впечаток», которыми эгрегоры «клеймят», - в буквальном смысле слова,- индивида как свой материал. Причем каждый эгрегор имеет очень сложную иерархическую систему этих печатей. Во-первых, обозначение «ты - наш», а во-вторых, «кто ты среди нас». К этому можно относиться двумя способами. Либо как действительно к «клейму», либо как к печати, запечатывающей как вход, так и выход.

Каждый эгрегор - это склад Силы. А мы не можем предъявлять свое право на Силу абстрактно - это бессмыслица. Предъявление права на Силу - это всегда конкретная вещь, имеющая свои каналы воплощения. Так вот, эгрегориальная принадлежность является одним из каналов, одним из способов доступа к большим Силам. Когда дон Хуан подшучивает над Карлосом на счет своей принадлежности или непринадлежности к индейцам яки, внимательный читатель обнаружит, что то узкое место, то горнило, через которое американцы провели индейцев, были для их толтекской ветви очень важной кузней. И не пройди дон Хуан этого, не будь он наследником именно этой истории, все было бы совсем не так.

То есть к этим клеймам или таврам можно относиться не как проклятию, а как к богатству, хотя часто вступление во владение этим богатством связано с какими-то сильными встрясками. И если мы откажемся от этого богатства, мы лишим себя очень многих возможностей.

Только здесь очень важно, что человек, претендующий на работу на этом втором уровне, должен быть хотя бы относительно, хоть немножко проработан на первом. Иначе он влипает во все невротические механизмы, описанные, например, Перлзом, и начинает со знаменем впереди кричать «мы - православные», или «мы - индейцы яки», или «мы - рыжие велосипедисты».

Первый уровень - это способность, навык обхождения с психологическими незаконченными делами: невротические механизмы, системы конденсированного опыта, сценарии - все это. А второй - это «заброшенность» (в смысле Хайдеггера) в определенное место, в определенное время с определенными ключами доступа к определенным эгрегорам. Нужно востребовать в себе, например, европейца, чтобы иметь возможность воспользоваться определенными каналами.

И нужно в себе чутко такие вещи слушать и отслеживать. Если ты - китаец, хоть бы и петербургский, то ты туда идешь, а если ты не китаец, то ты туда не идешь. В частности, скажу я вам, большинство присутствующих имеет славянские корни, это очень важно, это дает путь. И горе кому-нибудь из нас, кто сделает попытку сказать: «А, наплевать, неважно. Стираем личную историю…, я - гражданин мира».

И, наконец, третий, очень высокий уровень. О нем легче всего сказать в очень причудливом языке, в языке хождения по воспоминаниям прошлых рождений. По этому делу полно книжек, методик и т.п. Но соображающие люди понимают, что это не более чем язык. И вообще имеют в виду такую формулу, что все, что было, есть и будет, дано сейчас, и что можно по единичной личной истории здешней, восстановить все, что надо. То есть это уровень сотрудничества сновидимого со своим сновидящим через цепь узлов. Больше я об этом ничего не скажу, потому что будет болтовня, но тем не менее обозначить это надо обязательно.

А основная идея этой небольшой лекции такова: личная история как система шансов.

Последняя метафора относительно личной истории: у обычного человека личная история является его экзоскелетом для его социального тела, а у работника-над-собой личная история является эндоскелетом для его социального тела. Там - это панцирь, в который он «заделан» и которым он ограничен. А тут это - опорно-двигательный аппарат с его скелетной основой и мышечным снаряжением.

Вопрос. Ты говорил про «обычных» людей. Чем они для тебя отличаются, скажем, с точки зрения возможностей использования шанса и вообще что-то сделать?

М.П. Обычному человеку в голову не приходит, что у него есть какие-то шансы, и что их нужно еще использовать, прикладывая для этого значительные усилия.

Вопрос. То есть люди изначально имеют не одинаковые возможности?

М.П. Смотря в каком смысле. Есть замечательная буддийская формула: «Счастлив тот, кто родился в человеческом облике, потому что только он может услышать учение; но услышат учение очень немногие из тех, кто родился в человеческом облике. Счастлив тот, кто услышал учение, потому что он имеет шанс попытаться его понять; но из тех, кто попытается понять учение, очень немногим это удастся. Счастлив тот, кто поняв учение, попытается его воплотить; но из тех, кто понял, очень немногие попытаются. Счастлив тот, кто пытается воплотить учение, но из тех, кто пытается, очень немногие достигнут хоть чего-нибудь». И так далее. То есть в каком-то смысле каждый, кто воплотился в человеческом облике, может услышать учение. Но кто «слышал учение», даже в стольном городе Москве, где магазинов «Путь к себе» - вагон и маленькая тележка?

Стирание личной истории представляет собой самое, пожалуй, обобщенное из неделаний собственного «я». Оно объемлет все техники неделания и подразумевает ликвидацию причинно-следственных связей между прошлым и настоящим.

Дон Хуан предлагает Карлосу заняться стиранием его личной истории. При этом он ссылается не только на необходимость для Карлоса изменить свой образ жизни и способ бытия, но и на то, что подобное изменение может иметь результатом разрушение предопределенности прошлым, тем, что маг назвал «личной историей».

Идея кажется нам странной не только потому, что нам привычно думать о прошлом как о фундаменте, на котором зиждется здание настоящего, но и потому, что мы привыкли считать свое прошлое чем-то неизменным, - что дает нам прекрасный повод ничего в нем не менять. Работая с группами, я не перестаю удивляться, как люди вновь и вновь заявляют, что хотят измениться, и в то же время делают все возможное, чтобы остаться теми же. Большую часть времени они тратят на оправдание собственного прошлого: «Это потому, что я так и не научился дисциплинировать себя» , «Это потому, что я всегда был слабым» , «Это потому, что родители всегда слишком сильно опекали меня» . Это потому, это потому... И «это потому» всегда оказывается как-то связанным с прошлым.

Стирание личной истории представляет собой магическую возможность, которая с трудом поддается объяснению рациональным логическим мышлением. Сотрите прошлое - не пытайтесь преодолеть его, просто сотрите. Это не означает, что мы можем стереть сами события, которые когда-то в прошлом случились в нашей жизни. Скорее это разрыв связей, которые мы с ними установили и которые наиболее очевидным образом проявляются в нашем способе бытия и образе жизни.

Если личная история - главное препятствие на пути к изменению, то возможность стереть ее открывает дверь к свободе.

Пытаясь освоить новые способы поведения, мы ощущаем сопротивление - оно проистекает из убеждения в своей неспособности сделать что-то, выходящее за рамки списка когда-либо совершенных нами действий. Мы сопротивляемся переменам. И когда мы пытаемся изменить себя, то обнаруживаем, что главное препятствие, стоящее на этом пути, - наша личная история. Семья и друзья также сопротивляются происходящим в нас изменениям; они хорошо знакомы с нашей личной историей и не позволяют нам действовать за пределами налагаемых ею ограничений. Встреча с неизвестным ставит их лицом к лицу с проблемой - они не знают как вести себя в ситуации, правилам поведения в которой они не обучены, и потому стараются избегать такой ситуации.

На память приходит довольно драматический пример. Несколько лет назад в моем практикуме принимала участие 19-летняя женщина. Ее жизнь была полна проблем - пристрастие к наркотикам, алкоголизм, отсутствие работы, плохие отношения в семье и так далее. Я застал ее погруженной в самоубийственную депрессию, совершенно ослабленную разрушительными привычками. Со временем, приложив усилия, она смогла преодолеть свои проблемы. Она боролась за изменения, отказалась от алкоголя и наркотиков, нашла работу, и мало-помалу ее энергия восстановилась. Однако в результате происшедших с ней изменений ее проблемы с домашними начали усиливаться. Конфликты в семье становились все острее. Однажды она рассказала о ссоре со старшим братом, который обрушился на нее за ее поведение, показавшееся тому весьма странным. Семья не знала, где она проводит свободное время, кто ее новые друзья и каковы причины случившихся с ней неожиданных перемен. Они настолько привыкли считать ее «неисправимой», что нежданно-негаданно и таинственно происшедшее изменение очень встревожило их. Они не могли ее простить. Брат сказал ей: «Что с тобой происходит? Ты сошла с ума, я просто не могу тебя понять! Раньше ты была лучше; будь уж лучше алкоголичкой и наркоманкой, только не сумасшедшей» . В конце концов, она выбрала независимость и стала жить собственной жизнью.

Борьба за стирание личной истории - это борьба не только против некоторых въевшихся в сознание элементов нашего бытия: тех, что дают ощущение безопасности, поддерживая тем самым существование эго в той реальности, которая может быть приятна или не очень приятна, однако, по крайней мере, нам знакома. Это борьба с историей, ставшей частью нашего сознания в результате действий наших близких, кому она также дает ощущение безопасности. Нет ничего опаснее для эго, нежели общение с кем-то, кто не поддается классификации. Личная история снабжает нас несколькими ярлыками, с помощью которых мы определяем собственную персону, что позволяет нам свести себя всего лишь к нескольким характеристикам. Точно так же мы классифицируем всех, кто нас окружает, используя для этого аналогичные ярлыки, предоставляемые нам прошлым этих людей, истинным или воображаемым. Коль скоро мы не можем иметь дело с таинственным, мы предпочитаем иметь дело с ярлыками. Поэтому нас никто не удивляет. Чем быстрее мы способны классифицировать людей, тем больше мы уверены в себе.

Утрата основанной на нашей личной истории уверенности относительно того, кем мы на самом деле являемся, вполне согласуется и взаимно дополняется утратой уверенности в том, что мы считали реальным миром. Мы вновь обнаруживаем, что и реальность эго, и внешняя реальность - всего лишь описания. Таким образом, процесс стирания применим не только к личной истории, но и к нашему обычному описанию мира.

Лежащее за пределами описаний поле битвы - это область неизвестного, область, где ничего не известно заранее; это не наше «я» и не внешний мир. Это место, где мы можем творить, выбирать и быть всем, чем захотим. Это область свободы.

Эго: словесный портрет (22)

Данная техника представляет собой одиночное упражнение, которое полезно для вас, и, кроме того, может быть с успехом использовано как подготовительное упражнение к различным видам неделаний собственного «я», таким как индивидуализированные неделания. Она предполагает составление возможно более схожего с оригиналом письменного портрета вашей личности и образа жизни - но составлен он должен быть в третьем лице, как будто вы говорите о ком-то другом. Описание должно содержать следующие позиции:

Возраст
Физические характеристики
Манера одеваться
Способ бытия
Состояние здоровья
Часто посещаемые места
Избегаемые места
Часто испытываемые настроения
Тип людей, к которым вы испытывает влечение
Тип людей, которых вы избегаете
Виды работ, выполнявшихся в прошлом; какую работу вы делаете сейчас
Характеристики эмоциональной жизни
Вид имиджа, проецируемого на внешний мир
Повседневно повторяющиеся события
Структура внутренних повторяющихся событий (циклические повторения)
Манера говорить
Излюбленные темы разговоров
Способ проведения свободного времени
Подход к сексуальности
Материальное положение
Основные достоинства
Основные недостатки
Лучшие из поступков
Худшие из поступков
Лучшее, что с вами случилось
Худшее, что с вами случилось

Комментарий к технике

Очень важно вести описание от третьего лица и выполнить эту работу, оставаясь настолько холодным и скрупулезным, насколько окажется возможным. Следует сохранять совершенно беспристрастное отношение, как будто речь идет о человеке, к которому вы не испытываете ни симпатии, ни неприязни. Если подойти к этой работе с полной ответственностью, то можно без особого труда получить описание нашего эго; вне всякого сомнения, эго представляет собой лишь описание, поддерживаемое нашими поступками. С того момента как мы углубимся в практику неделания, то, что было нам известно как «я», предстанет в своем истинном обличий: как всего лишь описание - подобное тому, что мы зафиксировали на бумаге, - которое вполне можно изменить или просто отбросить.

Начинаем стирание самих себя (23)

Первые указания дона Хуана относительно стирания личной истории можно использовать в качестве вводных упражнений для всех, кто заинтересован в освобождении от ограничений личной истории:

1. Не рассказывайте без осознанного намерения о своих занятиях другим людям, поскольку это побуждение основано на желании эго самоутвердиться, что укрепляет личную историю.

2. Начните общаться не только с теми, кто хорошо вас знает, но и с теми, кто еще не подверг вас классификации в соответствии с общим для вас прошлым.

3. Избегайте ситуаций, в которых от вас могут потребоваться объяснения и оправдания; тактично отказывайте всем, кто станет требовать каких-либо объяснений.

4. Никому не открывайте своих замыслов. Вряд ли стоит что-то скрывать, если все знают, что вы что-то скрываете.

Лгать самому себе (24)

Данная техника сознательного обмана самого себя как формы неделания доказала свою высокую эффективность, особенно в случаях, когда требуется освободить собственное «я» от саморазрушающих аспектов личной истории, - тех, которые создают ваш «ужасный» облик. Я рекомендовал эту технику тем, кто проявлял высокий уровень самоосуждения., полагая, что они самые худшие люди в мире.

1. Начните с составления инвентарного списка своих мыслей за период в восемь дней. Если вы переживаете что-то вроде кризиса самоуничижения, будет вполне достаточно и трех дней.

2. Напротив самых характерных для вас отрицательных мыслей напишите прямо обратные по смыслу комплименты в свой адрес, например:

3. В течение периода длительностью от одной до трех недель (в зависимости от тяжести случая) как можно чаще повторяйте себе эти лживые комплименты. Относитесь к ним так, как если бы они были правдой. Если представится случай, повторите что вы думаете о себе, кому-нибудь еще, не сообщая, разумеется, что все это ложь. Первое, что вы будете делать, поднявшись с кровати утром, и последнее, что вы станете делать перед тем, как лечь в кровать вечером, - повторяйте вслух эти лживые комплименты, стоя перед зеркалом и глядя на свое отражение. И то, что все это ложь, не должно иметь для вас ни малейшего значения.

(англ. erasing personal history)

Дон Хуан сказал, что мой отец – пример того, о чем идет речь. Он велел вспомнить, что думает обо мне отец, а потом сказал.
– Отец знает о тебе все. Поэтому ты для него – как раскрытая книга. Он знает, кто ты такой, что собой представляешь и чего стоишь. И нет на земле силы, которая могла бы заставить его изменить свое отношение к тебе.
Дон Хуан сказал, что у каждого, кто меня знает, есть представление обо мне, и что я подпитываю это представление всем, что делаю.
– Неужели тебе не ясно? – драматически сказал он. – Ты должен постоянно обновлять свою личную историю, рассказывая своим родителям, родственникам и друзьям обо всем, что делаешь; а если бы у тебя не было личной истории, надобность в объяснениях тут же отпала бы. Твои действия не могли бы никого рассердить или разочаровать, а самое главное – ты не был бы связан ничьими мыслями .
<...> Всю личную историю следует стереть потому... – медленно, как бы давая мне время для моего неуклюжего записывания, произнес он, – ...что это делает нас свободными от обременяющих мыслей других людей.

- Я имею в виду скопление твоих обычных чувств и мыслей, твою личную историю , - объяснила Клара. - Все то, что делает тебя тем, кем ты себя считаешь, единственной и неповторимой личностью .
Что плохого в моих обычных чувствах и мыслях? спросила я.
Ее непонятные высказывания определенно начинали меня раздражать.
Эти обычные чувства и мысли - источник всех твоих проблем, - заявила она.

Цель

Текучесть

Дон Хуан пояснил, что к тому времени, как воин, овладев сновидением и видением , разовьет дубля , он должен также преуспеть в стирании личной истории , самозначительности и распорядков .
Он сказал, что все техники, которым он обучал меня и которые я считал пустыми разговорами, были, в сущности, средством устранить непрактичность обладания дублем в обычном мире , делая меня самого и мир текучими, помещая меня самого и мир за границы предсказуемости.
– Текучий воин не может больше принимать мир в хронологическом порядке, – объяснил дон Хуан. – Для него мир и он сам не являются больше объектами. Он – светящееся существо в светящемся мире. Дубль – это простое дело для мага, который знает, что он делает. Записывание – это простое дело для тебя, но ты все еще пугаешь Хенаро своим карандашом.

Остановка внутреннего диалога

Он сказал, что существуют два основных вида деятельности или две техники, используемых для ускорения остановки внутреннего диалога : стирание личной истории и сновидение . Он напомнил мне, что на первых этанах моего ученичества дал мне целый ряд особых методов для изменения моей личности. Я внес их в свои заметки и забыл о них на несколько лет, пока не понял их важности. На первый взгляд, эти методы казались крайне специфическими способами заставить меня изменить свое поведение.

Исключение жалости к себе

Фасады изменяешь, изменяя использование элементов острова, – сказал он. Возьмем опять жалость к себе. Она была полезной для тебя, потому что ты или чувствовал свою важность, считая, что заслуживаешь лучших условий, лучшего обращения, или потому, что ты не желал принимать ответственность за поступки, приводящие в состояние, которое вызывало жалость к себе, или потому, что ты был неспособен сделать идею неизбежной смерти свидетелем своих действий и дающей тебе советы. Стирание личной истории и три сопутствующие ей техники являются средствами, используемые магами для изменения фасадов элементов острова. Например, стиранием личной истории ты отрицал использование жалости к самому себе . Для того, чтобы жалость к себе сработала, тебе необходимо быть важным, безответственным и бессмертным. Когда эти чувства каким-либо образом изменены, ты уже не можешь жалеть самого себя.

Достижение

Избавление от самозначительности

Он объяснил, что для того, самозначительности , и .

Принятие ответственности

Он объяснил, что для того, чтобы помочь мне в стирании личной истории, нужно было обучить меня еще трем техникам . Они заключались в избавлении от самозначительности , принятии ответственности за свои поступки и использовании смерти как советчика . Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории могло вызвать в ученике переменчивость (shifty – ловкий, изворотливый, хитрый, жульнический, нечестный, переменчивый) , уклончивость и ненужную подозрительность относительно самого себя и своих поступков.

Принятие смерти как советчика

Он объяснил, что для того, чтобы помочь мне в стирании личной истории, нужно было обучить меня еще трем техникам . Они заключались в избавлении от самозначительности , принятии ответственности за свои поступки и использовании смерти как советчика . Без благоприятного эффекта этих техник стирание личной истории могло вызвать в ученике переменчивость (shifty – ловкий, изворотливый, хитрый, жульнический, нечестный, переменчивый) , уклончивость и ненужную подозрительность относительно самого себя и своих поступков.

Перепросмотр

Флоринда сказала, что самыми важными задачами, которые может выполнить воин, ее бенефактор считал три основных техники сталкинга – ящик, список событий для пересмотра и дыхание сталкера. По его мнению, наиболее действенным средством для потери человеческой формы является глубокий пересмотр. После пересмотра своей жизни сталкерам легче использовать все неделания самого себя, такие, как стирание личной истории , потеря собственной значительности, ломка привычек и т. п.

Захотеть и отсекать понемногу

– Но как можно избавиться от личной истории? – спросил я с желанием спорить.
– Сначала нужно этого захотеть, а потом человек должен продолжать гармонично отсекать ее понемногу.

Стирать вокруг себя все до тех пор, пока ничего не будет само собой разумеющимся

– Возьми для примера себя, – продолжал он. – В данный момент ты не знаешь, что тебе делать, потому что я стер личную историю, постепенно окутав туманом свою личность и всю свою жизнь. И теперь никто не может с уверенностью сказать, кто я такой и что делаю.
– Но ты-то сам знаешь, разве не так? – вставил я.
– Я-то, будь уверен… тоже нет! – воскликнул он и покатился по полу, смеясь над моим удивленным взглядом.
Прежде чем сказать «тоже нет» он выдержал довольно длительную паузу, и я был уверен, что он скажет «знаю». Его уловка действительно очень меня напугала.
– Это и есть тот маленький секрет, который я намерен тебе сегодня открыть, – тихо произнес дон Хуан. – Никто не знает моей личной истории. Никому не известно, кто я такой и что делаю. Даже мне самому.
<...> – Откуда мне знать, кто я такой, если все это – я? – спросил он, движением головы указывая на все, что нас окружало. Потом он взглянул на меня и улыбнулся.
– Ты должен стирать вокруг себя всё до тех пор, пока ничего не будет само собой разумеющимся, пока ничего не будет несомненным или реальным. Сейчас твоя проблема в том, что ты слишком реален. Твои стремления слишком реальны, твои настроения слишком реальны. Не принимай вещи настолько очевидными. Ты должен начать стирать самого себя.

Никому не раскрывай то, что в действительности делаешь

– Начни с простого – никому не рассказывай (revealing - делать скрытое видимым, открывать, показывать) о том, что в действительности делаешь. Потом расстанься со всеми, кто хорошо тебя знает. Таким образом ты постепенно создашь вокруг себя туман.

Перестать объяснять свои поступки

– Ты каждый раз чувствуешь себя обязанным объяснять свои поступки, как будто ты – единственный на всей земле, кто живет неправильно. Это – твое старое чувство значительности. У тебя его все еще слишком много, так же, как слишком много личной истории . И в то же время ты так и не научился принимать на себя ответственность за свои действия, не используешь свою смерть в качестве советчика и, прежде всего, ты слишком доступен. Другими словами, жизнь твоя по-прежнему настолько же беспорядочна, насколько была до того, как мы с тобой встретились.

– Нельзя ли уточнить, что имеется в виду, когда ты говоришь «избавиться от личной истории»? – спросил я.
– Уничтожить ее, покончить с ней – вот что, – жестко ответил дон Хуан.
– Возьмем, например, тебя. Ты – яки. Ведь ты не можешь этого изменить.
– Я – яки? – с улыбкой спросил он. – С чего ты взял?
– Верно! – сказал я. – Я не могу этого знать наверняка, но сам-то ты знаешь, и это единственное, что имеет значение и что делает этот факт личной историей.
Я почувствовал, что попал в точку. Но он ответил;
– То, что мне известно, – яки я или нет, еще не делает это личной историей. Личной историей становится лишь то, что знаю не только я, но и кто-нибудь другой. И я уверяю тебя, что никто никогда не узнает этого наверняка.
<...> – Ты недоумеваешь, кто же я такой? – спросил он, словно читая мои мысли. – Тебе никогда не узнать, кто я и что из себя представляю. Потому что у меня нет личной истории.

Находиться в одиночестве без дискомфорта

Я следовал его советам, хотя и не всегда буквально, и частично преуспел в разрушении повседневных распорядков, принятии ответственности за свои поступки, стирании личной истории . И наконец я пришел к тому, что еще несколько лет назад приводило меня в ужас. Отныне я мог оставаться в одиночестве без нарушения физического или эмоционального комфорта.

Не недооценивать практику

Он утверждал, что, заставив меня сфокусировать внимание на псевдозадаче учиться «видеть», он успешно достиг двух вещей. Во-первых, он наметил прямое столкновение с «нагуалем», не упоминая о нем, а во-вторых, с помощью трюка он заставил меня рассматривать важнейшие моменты его учения как несущественные. Стирание личной истории и сновидение никогда не были для меня столь же важными, как видение . Мне они казались очень увлекательной деятельностью. Я даже считал, что они были практиками, которые давались мне легче всего.
– Легче всего, – сказал он насмешливо, когда услышал мое замечание.

Умеренность и сила

Он убедительно объяснил, что благодаря его завлекающему маневру я заинтересовался стиранием личной истории и сновидением. Эффект этих двух техник был бы совершенно разрушительным, если бы они практиковались во всей их полноте . А главной заботой каждого учителя является не дать своему ученику сделать что-то такое, что швырнет его к помрачению разума и истощению.
– Стирание личной истории и сновидение должны были только помочь, – сказал он. – Каждому ученику для поддержки необходимы умеренность и сила . Вот почему учитель знакомит ученика с путем воина или способом жить как воин. Это клей, который соединяет все в мире мага. Мало-помалу учитель должен выковывать и развивать его. Без твердости и уравновешенности невозможно выстоять на тропе знания.

Переломный момент

Твой переломный момент означает конец той жизни, которую ты знаешь. <...> Ты должен покинуть своих друзей. <...> Критерий, по которому можно определить, что маг мертв, - продолжал дон Хуан, - определяется тем, что ему становится безразлично, находится он в обществе или один. Твоя личность умрет в тот день, когда ты перестанешь жаждать компании своих друзей и прикрываться своими друзьями как щитом .

Покинуть друзей

Ты должен покинуть своих друзей. Ты должен распрощаться с ними по-хорошему (for good - идиома: навсегда, бесповоротно). Ты не сможешь продолжать идти путем воина, неся за плечами свою личную историю . И если ты не покончишь с прежним образом жизни, то не сможешь следовать моим наставлениям.
Минутку, минутку, минутку, дон Хуан, - сказал я. - Мне нужно прийти в себя. Ты требуешь от меня слишком многого. По правде говоря, я не уверен, что смогу все это сделать. Мои друзья - это моя семья. Моя точка отсчета (points of reference) .
Точно, точно, - заметил он, - твоя точка отсчета. Именно поэтому с ними следует расстаться. У магов только одна точка отсчета - бесконечность.

Задняя сторона ног - склад личной истории

- Ходьба всегда погружает в воспоминания, - продолжал дон Хуан. - Маги древней Мексики считали, что мы храним все, что пережили, в виде ощущений с задней стороны ног. Они считали задние стороны ног складом личной истории человека. Так что давай сейчас пройдемся по холмам.

Быть мужчиной означает, что ты должен отчитываться, ты не можешь исчезнуть так просто, как женщина

– Прости, – сказал я, – неужели ты действительно собираешься рассказать мне о своей личной жизни?
– А почему бы и нет? – ответила она вопросом на вопрос.
Я разразился длинным обстоятельным объяснением на тему того, что дон Хуан говорил мне об обременяющей силе личной истории и о том, что каждому воину необходимо стереть ее. Сказал и то, что он запретил мне когда-либо говорить о моей жизни.
Она звонко расхохоталась, как будто я ее чем-то очень обрадовал.
– Это относится только к мужчинам, – сказала она. – Неделание твоей личной жизни состоит в рассказывании бесконечных историй, в которых нет ни единого слова о тебе реальном. Видишь ли, быть мужчиной означает иметь за спиной солидную историю. У тебя есть семья, друзья, знакомые, и у каждого из них есть определенное представление о тебе. Быть мужчиной означает, что ты должен отчитываться, ты не можешь исчезнуть так просто. Для того, чтобы стереть себя, тебе понадобилась уйма труда. Мой случай иной. Я женщина, и это дает мне замечательное преимущество. Мне не надо отчитываться. Известно ли тебе, что женщинам не надо отчитываться?
– Я не знаю, что ты имеешь в виду под необходимостью отчитываться.
– Я хочу сказать, что женщина может легко исчезнуть, – сказала она. – Во всяком случае, женщина может выйти замуж, она принадлежит мужу. В семье, где много детей, дочерей очень рано сбрасывают со счетов, никто не рассчитывает на них, и есть шансы, что какая-нибудь из них исчезнет, не оставив следа. Их исчезновение принимается легко. Сын же, с другой стороны, – это некто, на кого делается ставка. Сыну не так легко ускользнуть и исчезнуть. И даже если он это сделает, он оставит после себя следы. Сын чувствует вину за свое исчезновение, дочь – нет.

Ошибки

Отшельничество - это индульгирование

– Теперь ты должен отрешиться , – сказал он.
– Отрешиться от чего?
– Отрешиться от всего.
– Но это невозможно. Я не намерен становиться отшельником.

Личная история - это социальная личность, ЧСВ - это телесная сущность

Личная история , формируемая чувством собственной важности , - это тот автоматический сон (в терминах Гурджиева) в котором человек находится вследствие неразвитости своей .
Чувство собственной важности возникает, когда вы в автоматическом существовании , то есть существовании с фиксированной точкой сборки , заряженные привнесенными из вне мем-комплексами , то есть шаблонами восприятия и жизни, формируете в себе структуру (личность) и которая частенько не соответствует вашей сущности (в терминах Гурджиева) и создает внутренний конфликт.
<...> Личная история это лог поступков в связи с такой мотивацией . Личную историю нужно калибровать только относительно пути к полной свободе аля Кастанеда.

Личная история - это набор шаблонов, которые ложное эго ассоциирует с собой

Чувство собственной важности (ЧСВ) ассоциируется с реактивно-инстинктивным вещами, а личная история (ЛИ) с непосредственным конкретным менталитетом, который находится онлайн в "оперативной памяти". Тяжело воевать с бессознательным (в том числе и с телом), а более конкретные вещи (ваши представления, шаблоны, мировоззрение) можно разобрать элементарно. Здесь встречается тема исключения личной истории.
Что такое ЛИ, если вы читали Путешествие в Икстлан ? Это то, что вы о себе напридумали и то, что связывает вас, через это напридуманное, с другими людьми, точно такими же напридуманными.
Здесь первое, что могут вспомнить разные типы оккультистов, допустим Гурджиевцы, это Личность . Сложилась Личность , она нам мешает жить, действует посредством рассудочного ума, оперативного посюстороннего меркантильного интеллекта. Так наверное и есть, но давайте пойдём ещё дальше...
Всё упирается в идею фиксированности в определенном диапазоне и множественностью завязанностей с другими такими же фиксированностями. Чуть более абстрактно я пересказал то же самое, но отсюда всплывает тема кармической обусловленности и кармических взаимосвязей.
То, что мы себе придумали и поддерживаем и ассоциируем с собой называется нашим Я или ложным эго. Это ложное эго состоит из завязок с другими во вне и странных представлений о самих себе.
Личная история в конечном итоге - это вопрос исключения этого самого ложного эго из нашей жизни, чтобы обнаружить внутреннее, подлинное, энергетическое эго.
<Исключение личной истории не является самоцелью и вершиной. Наоборот. Исключение личной истории - это фундамент на котором разворачивается дальнейшая практика.>

Неделание личной истории синонимично пути достижения нирваны

Как пишет Кастанеда, осознанный контролируемый сдвиг точки сборки возможен только после потери человеческой формы.
Человеческая форма - это... если поискать описание у КК и найти его в учении джайнистов... это некая клейкая субстанция, которая цементирует или делает вашу карму. У буддистов человеческая форма - это кармическая обусловленность. Корнем кармической обусловленности является Я. Избавление от человеческой формы
Достижение переломного момента